Восхождение к власти: город "бога"

Как только Яго сомкнул уста, с его палец сорвался листок и тихо упал на землю. Все поникли и опустили головы, размышляя о своём, и каждую душу здесь берёт неимоверная скорбь и злоба. Для Данте ещё сильнее прояснилась не просто цель, но святой смысл операции «Запад», которая должная покончить не просто с врагами, а под корень истребить всякую нечисть. Теперь картинка в голове полностью собралась, а зачитанное донесение стало финальным пазлом в её довершении. Всё, что здесь творится – делается во имя денег и власти, а дворец «святых духов» - дьявольский оплот жадности и умопомешательства на власти, который заслуживает только одного – быть уничтоженным.

- Как же так можно, - кто-то скорбно замолвил слов. – Ради денег, обычных людей кромсать, да такие зверства творить?

- А ради чего ещё? – отвечает Конвунгар, загоняя в пистолет новую обойму. – Тут, в этом месте всё для них делается. Человек и его стремление к власти, духовной или рыночной, неважно, превратились в проклятье этого мира. Люди оскотинились. Пять лет тому назад я уже видел подобное, читал сводки и данные. То было Информакратии и там элиты истребляли слабых ради идеи интеллектуального превосходства, а здесь во имя экономического совершенства.

- И что же это?

- А вы разве здесь не видите здесь? – вопросив Чжоу, положил пистолет в кобуру на поясе. – Это безумие. Тут «знать» общества настолько заигралась в хозяев, что рассматривает людей под ними не более чем как рабскую массу, с которой можно делать всё, что угодно. Не так ли поступают «приходские» и сэр-магнаты, когда устраивают бойни или кровавые развлечения? Во имя интеллекта, идеи или собственного экономического благополучия элита начинает дурить людей, делать из них тупой скот, которым легче повелевать, с которым можно во имя выше пересиленного творят, что душе пожалеют. Механизмы государства становятся лишь обеспечением благ и неиссякаемым инструментом абсолютной власти «знати» над людьми. И всё издевательство над душами и телами преподносится как благо. – Конвунгар мрачно притих и через миг удручённо говорит. – А теперь вперёд. Ещё немного осталось.

Отряд покинул лабораторию и бросился дальше, так как времени становится всё меньше и меньше. За обиталищем «профессоров смерти», оказалось совершенно иная реальность. Восемь человек выбежали в свободную и просторную залу, окрашенную в тёмно-розовые тона, набитую дорогой мебелью и устланную синими коврами. Её роскошь и дорогое убранство могли бы сбить с такта и пленить сердце, если бы не волна эмоций. Тут бродит множество владык Теократии в дорогих костюмах докризисного классического типа – пиджаки приталенные и туфли, сверкающие чистотой и отражающие в поверхности блики люстр.

- Эй, что вам надо!? – взбунтовался дорогой люд. – Проваливайте отсюда, чернь поганая, это место для высшего класса, а не для челяди!

- Пошли вон, пока мы охрану не позвали.

Ни Конвунгар, ни Данте, никто из отряда ничего не сказал. Они машинально вздёрнули оружие и молча открыли огонь, осиявши залу вспышками огня. Злоба и гнев, негодование и ярость, колом вставшие у сердца нашли свой выход в расправе над горстью людей, которые тут были. Кто-то пытался с криками бежать, но и его доставал ревущий свинец, навечно успокаивая. Секунда за секундной комната наполняется убиенными людьми, размалёвывая всё пятнами крови, пока тут не осталось никого, кроме слуг Императора.

- Дальше куда? – вопрошает Данте, осмотревшись в задымлённом помещении. – Это тупик.

- Если уткнулся в стену, пробей её, - странно ответил Чжоу и подошёл к одной из тёмно-розовых стен, что-то на неё вешая. – Всем в укрытие!

Каждый залёг, кто куда мог – за диваны, за барную стойку, за кресла. Звук взрыва раздался на пару с треском скальной стены, которая исчезла в вихре пламени, усеяв своими осколками всё вокруг.

- Вперёд! вперёд! – командует Чжоу.

Данте ворвался первым и тут же ощутил сильный удар в живот, нестерпимая боль пронеслась по всему телу, заставляя его пасть на колено. Над его головой раздался сухой треск, и гвардеец завопил, когда его тронула энергия и смолк. Валерон тяжело поднялся, покачиваясь, открыв стрельбу, но сильная боль перекосила его. Пули летят как дождь, но вот стук в стволе ознаменовал пустоту обоймы, и парень, касаясь магазина, прячется за укрытие, откидывает, вставляет новый, передёргивает затвор и встаёт из-за торца стола, вновь стреляя.

Чжоу вошёл, когда последний враг был пристрелен, кроме высокого мужчины в красно-сером пальто из кожи и с мехами на воротнике. Стратегический мостик довольно небольшой – метров десять в ширину и пять в длину, уставленный столами с гудящими компьютерами, а на главной стене, у пробитого входа, распростёрся большой экран с отметками на электронной карте. Проходя мимо столов Чжоу увидел, как Данте ставит себе укол обезболивающего – в него выстрелили из дробовика с близкого расстояния, но пороха в патроне видимо было мало, и именно поэтому боль не опрокинула лейтенант-коммандера в шок.

Суровый взгляд янтарных глаз встретился с таким же холодным взором очей Конвунгара.