Восхождение. Кромвель

Тем временем Кромвель настиг Горинга в тесном горном проходе Лонг-Сеттон и нанёс ему страшное поражение. Не менее двух тысяч кавалеров погибло в этом побоище, остальные в ужасе разбежались. Вновь он отдавал всю честь этой победы милости Господа и с ещё большей настойчивостью требовал для своих солдат свободы вероисповедания. Он обращался к председателю нижней палаты:

«Милорд! Вера и молитва доставили вам этот город, воздадим же хвалу нашу Господу. Пресвитериане, индепенденты — все одинаково веруют и молятся, все одинаковы и в ответе, и в деле. Здесь все верующие слились друг с другом и позабыли свои различия. Очень жаль, если не везде это так...»

Генерал был убеждён, что только веротерпимость может привести к всеобщему успокоению. Он продолжал:

«В сущности, все верующие представляют собой одно целое, и это единство тем прочнее и действеннее, что оно духовное, внутри нас. Что касается единства форм, так называемого единообразия, то его можно ожидать только от добровольного слияния христиан. В делах духовных не должно быть насилия, они решаются разумом и знаниями. Господь вложил меч в руки парламента лишь на страх злонамеренным и для защиты добродетели...»

На другой день на его пути близ Шефстбери встал большой отряд клобменов. Кромвель стремительно напал, ему ничего не стоило нанести полное поражение. Они разбежались. Всего двенадцать человек было убито, но раненых было много, около восьмисот человек оказалось в плену. Вскоре генерал их отпустил и поспешил к Бристолю на помощь Ферфаксу.

Осада оживилась с его появлением. Командующий всей кавалерией, Кромвель на этот раз широко применил артиллерию. Пушки были поставлены очень близко друг к другу. Громы, исходившие из их жерл, сливались в такой страшный рёв, что пугались даже свои. Солдаты Руперта, привыкшие к блистательным кавалерийским наскокам, были деморализованы в первый же день. Руперт, безудержно смелый на поле сражения, растерялся при первом же приступе и сдал сильную крепость без боя.

Король, наслаждавшийся жизнью в замке маркиза Уорстера, был потрясён. Известие о падении Бристоля его застало врасплох. Карл разразился беспорядочным, но гневным посланием к племяннику, которого под конвоем доставили в Оксфорд.

Ярость монарха нарастала с каждым часом. Он слал в Оксфорд письмо за письмом, всё ещё не трогаясь с места, требовал от лордов-министров, чтобы они отобрали у Руперта патент на командование кавалерией и отрешили от должности губернатора Оксфорда только за то, что тот дружен с ним. Уже предчувствуя возможность измены, он отдал приказ арестовать и губернатора и племянника, если в городе возникнут волнения. Тут, кстати, вспомнил о сыне и приписал:

«Скажите моему сыну, что самая его гибель не причинила бы мне такого огорчения, как низкий поступок, подобный капитуляции Бристоля...»

У государя оставался один путь: на север. Если бы он соединился с Монтрозом, его небольшая армия получила бы подкрепление и нового главнокомандующего, человека отважного, дерзкого и успешного. Однако на этом пути стоял Честер, снова попавший в осаду. Через него шло сообщение с мятежной Ирландией, на помощь которой король рассчитывал ещё больше, чем на помощь Монтроза. Необходимо было отбить его у парламента, и Карл начал поход. У него было около пяти тысяч уэлльской пехоты и конницы из добровольцев северных графств.

На пути стояли парламентские полки, чтобы не ввязываться в неравную схватку, надо было их обойти. Пришлось двигаться через горы Уэллса, что сильно усложняло и замедляло движение. Неприятельский генерал вовремя спохватился и шёл по пятам. Король уже видел Честер, когда вражеские войска настигли его и потревожили арьергард. Правда, лорду Лангделу удалось отбить наступление. Однако полковник Джонс, руководивший осадой, внезапно появился в тылу. Войско не выдержало нападения с фронта и с тыла. Вокруг падали убитыми и ранеными лучшие офицеры. Государь не нашёл силы собрать воедино ещё не разбитую армию и попытаться прорваться или с честью погибнуть в неравном бою. Он бежал с поля боя, следом отступили остатки позорно брошенной армии.

Впрочем, к этому времени движение на север стало бессмысленным. Дэвид Лесли переправился через Твид, стремительным маршем направился навстречу к Монтрозу. Тринадцатого сентября он настиг его при Филипп-Гафе, в Эттрикском лесу. Монтроз был храбр и решителен, но беспечен и упоен победами так, что не считал нужным прибегать к осторожности. Лесли напал на него неожиданно. Его воины были вымуштрованы, тогда как солдаты Монтроза, набранные в горных пастушеских кланах, не имели ни малейшего представления о дисциплине и тотчас превратились в бесформенную толпу. Монтроз был на голову разбит, войско разбежалось. Союзные лорды, завидовавшие ему, покинули побеждённого полководца вместе со своими вассалами. В один день в мнении большинства Монтроз из героя превратился чуть не в преступника и вынужден был скрываться в горах.