Восхождение. Кромвель

Только теперь у Кромвеля открывались глаза. Пока он воевал, депутаты разворовали часть денег из тех пяти или шести миллионов фунтов стерлингов, которые были выручены за земельные владения монархистов, вот почему жалованье его солдатам задерживалось и выплачивалось не полностью. Они постановили не раздроблять конфискованные владения на участки, чтобы не продавать их свободным фермерам, тем более зажиточным арендаторам, а скупали их сами по той цене, которую сами и устанавливали. Эти земли, также по низкой цене, приобретали торговцы и финансисты из Сити. Этого им было мало.

Это обеспечило бы им порядок в стране.

Тут начинались разногласия, непримиримые, острые, грозившие кровью. Несмотря на недавнее пополнение нижней палаты, индепенденты не получили в ней твёрдого большинства. Самые состоятельные из них, тоже успевшие обогатиться во время гражданской войны, по вопросам о собственности голосовали с пресвитерианами. Не то было с индепендентами в армии. Они были оскорблены. Эти люди не только не приобрели новой собственности, им не только не предоставляли свободы вероисповедания и навязывали нежеланную пресвитерианскую церковь, но и не выплатили жалованье за много недель, то жалованье, за которое было уплачено кровью, увечьями и смертью товарищей. Они готовы были направить войска против шотландцев, силой взять короля и продиктовать ему те условия, которые были выгодны им.

Пресвитерианам эта армия была не нужна. Они хотели её распустить, но как-нибудь так, чтобы не вызвать возмущения.

Кромвель очень скоро обратил на это внимание. Армия нового образца была его детищем. В ней были его товарищи по оружию, братья по вере и несколько человек, которые могли бы называться друзьями, если бы у него могли быть друзья. Армию в обиду он дать не мог. Четырнадцатого июля он взял слово и произнёс речь, слишком длинную для него. Он говорил о том, что только армия, созданная парламентом, в состоянии обезопасить его от всевластия короля, что по этой причине её следует сохранить, а солдатам как можно скорей выплатить жалованье, которое не выплачивалось неделями, а в некоторых полках задержано на несколько месяцев.

Его выслушали внимательно из уважения к военным заслугам, но не хотели услышать. У большинства представителей нации были иные заботы. Они полагали, что от армии необходимо избавиться прежде, чем вступить в переговоры о мире, надеясь, что в таком случае королю легче будет пойти на уступки.

Вокруг армии разгорались жаркие споры. Она становилась в тягость не только пресвитерианскому большинству, но и населению Англии. В парламент поступали петиции. Чаще всего жаловались жители северных графств, которых постоями и поборами разоряли шотландцы. Жалобы приходили из восточных и западных графств, занятых полками Ферфакса и Кромвеля. Они были дисциплинированы и не грабили население, но стояли постоем в частных домах. Люди предоставляли им не только жильё, но и провизию, за которую солдаты армии нового образца исправно платили, когда у них были деньги, однако жалованье задерживали, может быть, специально, солдаты кормились в долг, отчего нарастало недовольство и брожение.

Особенно опасались армии нового образца торговцы из Сити. Её солдаты были индепендентами и людьми из низов. Среди них распространялись идеи не только веротерпимости, но и равенства, которое было присуще первоначальному христианству. Эти идеи угрожали богатствам, удвоенным и утроенным в годы гражданской войны. Финансистам казалось, что только шотландцы могут служить противовесом армии нового образца и воспрепятствовать распространению этих превратных идей.

Двадцать шестого мая один из олдерменов лондонского городского совета направил в парламент прошение, в котором требовал защитить шотландцев от нападок и поношений и подвергнуть преследованию все новые религиозные секты, поскольку именно они виновны во всех смутах, потрясающих государство и церковь. Палата лордов тотчас выразила благодарность городскому совету за это прошение. В нижней палате последовали по этому поводу жаркие прения. Сторонникам Кромвеля удалось отбить нападение пресвитериан, и из нижней палаты городской совет получил на своё прошение неопределённый, сухой и краткий ответ.

Неопределённость ответа лишний раз подстегнула индепендентов. Их нападки умножились и становились решительней. В требованиях шотландцев они видели угрозу завоеваниям, купленным кровью, и своему вольномыслию. В парламенте, в журналах, в памфлетах, в церквях и публичных местах, особенно в армии, они отзывались о шотландцах с презрением, возмущались их алчностью, смеялись над их склонностью к накопительству, обращались к национальному чувству и пользовались любым случаем, чтобы возбудить против них и без того уже существующий гнев населения. Уступая давлению, идущему с разных сторон, нижняя палата постановила одиннадцатого июня, что шотландская армия уже не нужна. Постановлением предполагалось уплатить им сто тысяч фунтов стерлингов и попросить их возвратиться домой.