Восхождение. Кромвель

Они прибыли пятнадцатого апреля. Ферфакс собрал своих офицеров. Комиссары ознакомили их с предписаниями парламента. Среди офицеров поднялось возмущение. Комиссаров забрасывали вопросами, на которые те не могли вразумительно отвечать:

— Кто будет командовать нами в Ирландии?

— Парламентом назначены два генерала, Скиппон и Масси.

— Хорошо, мы готовы принять своим начальником Скиппона, ценим его выдающиеся воинские заслуги. Но мы требуем, чтобы вместе с ним нами командовали те генералы, в способностях которых мы не раз убеждались на деле.

— Да, давайте их всех!

— Давайте нам Ферфакса и Кромвеля, с ними все мы охотно пойдём!

Комиссары смутились. Не зная, что предпринять, они вышли, пригласив негодующих офицеров к себе. На приглашение откликнулось не более двенадцати человек. Остальные разошлись, однако возмущение возрастало. Они принялись составлять новое заявление для парламента. В армии начинался разброд. Солдаты отделялись от офицеров, что грозило полным падением дисциплины, после чего неизбежна анархия, чрезвычайно опасная, когда она распространяется в среде вооружённых людей. Солдаты избирали от каждой роты под два представителя, которых стали именовать агитаторами. Агитаторы образовали совет и принялись со своей стороны сочинять заявление для парламента. В результате парламент получил одно за другим два заявления. Заявление офицеров было прочитано на заседании нижней палаты. В нём говорилось:

«Вступив на военную службу, мы не перестали быть гражданами. Встав на защиту тех прав, которыми ограждается свобода отечества, мы не можем сами идти под иго рабства. Между тем нам запрещают подавать прошения, в которых мы выражаем наши требования, а жалобы, которые поступают из разных графств, не только принимают, но и одобряют. С нами обходятся, как с врагами отечества. Мы надеемся, что это обвинение будет снято и что до роспуска армии нам будут даны гарантии безопасности и уплаты жалованья».

Следом в Лондон явилось трое солдат. Они передали Скиппону своё заявление. В нём восемь кавалерийских полков, самых боеспособных во всей парламентской армии, которыми во время войны командовали Кромвель, Ферфакс, Айртон, Флитвуд, Рич, Батлер, Уолли и Шеффилд, отказывались от похода в Ирландию. Это заявление также было прочитано на заседании нижней палаты:

«Нам коварно расставляют сети, ищут только предлога, чтобы удалить офицеров, которых любят солдаты, потворствуют нескольким честолюбцам, которые долго были рабами, а теперь вкусили власти и готовы превратиться в тиранов, чтобы сделаться нашими повелителями».

Это был громкий сигнал. Если офицеры всего лишь просили гарантий, солдаты обвиняли депутатов в честолюбии, в стремлении установить новую тиранию, лишь бы сохранить власть.

Представители нации возмутились. Эту ни в чём не повинную троицу, всего лишь парламентёров от массы солдат, они потребовали к ответу. Солдаты бестрепетно встали перед решёткой нижней палаты. Председатель начал допрос:

— Где сочинили это письмо?

— В собрании полков.

— Кто его написал?

— Представители, выбранные в каждом полку.

— Оно было одобрено вашими офицерами?

— Немногие из них даже знают об этом.

— Знаете ли вы, что только сторонники короля могли выкинуть подобную выходку? Не принадлежали ли вы к кавалерам когда-нибудь сами?

— Мы поступили на службу парламенту ещё до сражения при Эджхилле и с тех пор не оставляли её.

Тут один из них вышел вперёд:

— В одном сражении я получил пять ранений. Я упал. Генерал Скиппон подошёл ко мне и дал мне пять шиллингов, чтобы я мог найти себе скорую помощь. Пусть генерал теперь скажет, сказал ли я правду.

Скиппон поднялся и подтвердил:

— Да, он не солгал.

Председатель наконец подошёл к самому главному:

— Что значит то место, где вы говорите о каких-то тиранах?

— Мы делегаты от наших полков. Если вам будет угодно дать письменные запросы, то мы доставим их в наши полки и принесём вам ответ.

Солдаты отвечали независимо и достойно, что приняли за дерзость. В зале поднялся беспорядочный шум, раздавались угрозы. Казалось, один Кромвель понял, что означала эта независимость и чем угрожало это достоинство. Он склонился к уху Эдмунда Ледлоу и прошептал: «Этот народ до тех пор не угомонится, пока армия не схватит их за уши и не выбросит их вон из парламента».

Нижняя палата не шла ни на какие уступки, но поручила Кромвелю, Айртону, Скиппону, Ферфаксу и другим генералам, которые пользовались доверием у военных, восстановить порядок и добиться повиновения. В начале мая Кромвель и его боевые соратники прибыли к армии. Кромвель её не узнал. Раскол между офицерами и солдатами был очевиден. Армией командовал уже не Ферфакс, а два совета, совет офицеров и совет агитаторов, причём офицеры были растеряны, а солдаты сплочены в единое целое. Когда их совет собирался, в полках собирали по четыре пенса с солдата на его содержание.