Восхождение. Кромвель

— Карл Стюарт, король Англии! Общины Англии, представленные в парламенте, глубоко проникнутые сознанием бедствий, которым подвергался английский народ, полагая, что вы были главным виновником их, постановили преследовать эти преступления судом. С этой целью они учредили этот верховный суд, перед которым вы ныне явились. Вы сейчас услышите обвинения, которые вам предъявляют.

Он с важным видом вернулся в кресло и застыл в ожидании. Генеральный прокурор Джон Кук приготовился зачитать обвинительный акт. Король тронул его плечо набалдашником трости и негромко воскликнул:

— Молчите!

Неожиданно для всех набалдашник упал. Король поискал глазами того, кто ему окажет услугу, но никто не двинулся с места. Он в первый раз сам нагнулся за ним, смутился и замолчал. Джон Кук зачитал обвинительный акт и потребовал предать Карла Стюарта суду, как тирана, государственного преступника и убийцу. Услышав эти неслыханные слова обвинения, монарх засмеялся беззвучно, но промолчал.

Брэдшоу обратился к нему, но уже ни разу не назвал его ни милордом, ни вашим величеством:

— Сэр, вы слышали, в чём общины Англии вас обвиняют. Суд ожидает ответа.

Что мог ответить король? Его спрашивали, признает ли он себя виновным в беззакониях и произволе, в развязывании гражданской войны, в организации интервенции. Тираном он не признавал себя, поскольку считал, что тирания и есть истинная власть. Но он был виновен и в гражданской войне и в интервенции. Согласно с обычаем и конституцией Англии у него было право распустить парламент в любой день и час, но не было права применять к нему вооружённую силу, тем более призывать на помощь ирландцев, шотландцев или французов. Эту свою вину он оспорить не мог и не стал отвечать, но спросил именно то, чего все ждали:

— Я бы желал знать, какой властью я призван сюда? Совсем недавно я находился на острове Уайт и вёл переговоры с парламентом, обеспеченный общим доверием лордов и общин. Мы почти установили все условия мира. Так вот, я желал бы знать, кто дал вам власть, я разумею законную власть, потому что на свете есть много незаконных властей, например, власть воров и разбойников на больших дорогах. Повторяю, я желал бы знать, какой законной властью я вырван оттуда, какой законной властью меня возят с места на место и с какими намерениями? Когда мне укажут на эту законную власть, только тогда я смогу отвечать.

Брэдшоу не был смущён:

— Если бы, сэр, вам было угодно обратить внимание на слова, которые были произнесены судом, когда вы вошли сюда, вы бы знали, что это за власть. Мы судим вас именем народа Англии, который избрал вас в короли. Его именем мы требуем, чтобы вы отвечали.

— Нет, сэр, я возражаю.

— Если вы не признаете законность суда, суд начнёт процесс против вас.

— Хорошо, я вам отвечу. Англия никогда не была избирательным королевством. Уже около тысячи лет она является королевством наследственным. Теперь скажите же мне наконец, какой властью я призван сюда? Я готов поддерживать законные привилегии нижней палаты, но где же лорды? Я не вижу здесь лордов, а в Англии без лордов парламента нет. Потом был бы нужен также король. Разве так монарха приводят к парламенту?

— Хорошо, сэр. Суд выслушал вас. Уведите арестованного. Суд откладывается до понедельника.

Король вышел с тем же конвоем. Его сопровождали возгласы в переходах Вестминстера:

— Суд и казнь!

— Бог и король!

Однако ни в понедельник, ни в другие дни суд не сдвинулся с места. Диалог Брэдшоу и короля то и дело грозил перейти в перебранку. Карл отказывался отвечать на вопрос, признает ли он вину, и требовал указать ему на законные полномочия трибунала, а Брэдшоу повторял о полномочиях, данных народом Англии этой десятой части нижней палаты, и требовал прямого ответа.

Двадцать седьмого января состоялось последнее заседание. Ещё не заняв своё кресло, государь обратился к суду:

— Я попрошу позволения сказать одно слово и надеюсь, что не подам повода прерывать меня.

— Вы сможете говорить, когда придёт ваш черёд. Сначала вы должны выслушать суд.

— Сэр, с вашего позволения, я желаю, чтобы мне дали слово. Непосредственный приговор...

— Вас выслушают, сэр, в своё время.

И Брэдшоу стал говорить:

— Милорды, всем хорошо известно, что арестанта, стоящего здесь перед вами, уже несколько раз приводили в верховный суд, чтобы он ответил на обвинение в государственной измене и в других великих преступлениях, выдвинутых против него от имени английского народа...

С галереи его прервал голос леди Ферфакс:

— В этом не участвовало и половины народа! Где видите вы народ? Откуда известно, согласен ли он? Оливер Кромвель изменник!

Офицер охраны вскричал:

— Солдаты! Стреляйте в неё!

На галерее сделался шум. Солдаты с трудом восстановили порядок. Брэдшоу сказал свою речь. Секретарь прочитал приговор: смертная казнь через отсечение головы. Брэдшоу поднялся:

— Вот мнение, акт и единогласный приговор суда.

Все эти дни члены трибунала молчали, молчал вместе с ними и Кромвель. Теперь, в знак согласия они встали, и Кромвель встал вместе с ними. Король внезапно заговорил:

— Сэр, угодно ли вам выслушать меня?