Восхождение Луны

– Ничего страшного, – вздохнула она, – не волнуйся. Просто голова заболела, уже прошло. Извини, что ты говорил? Про свою семью.

«На самом деле интересуется, – подумал он, – или отвлекает от себя? Подозрительно. Голова просто так вдруг не заболит… Тёрн лечила голову корнем серебряной травы, поискать, что ли, для Луны?.. А что до моих родственников – зачем ей знать эти гадкие подробности… Всё прошло, всё рассеялось, как песок на ветру».

Он равнодушно пожал крыльями.

– Я с трёх лет у Вольных когтей, и мать была рада от меня избавиться. Да я и сам рад без памяти, что никогда их больше не увижу.

«Ошибаешься», – подумала Луна. Если верить видению, родственники песчаного дракончика ещё до него доберутся. Что им от него может понадобиться? Кто тот старик, и кто такая «она», про которую спрашивал Вихрь, – его мать? А может, Тёрн? Как жаль, что нельзя предупредить его о будущем!

Она со вздохом вернулась к еде. Как хорошо было бы жить в мире, где драконы не боятся открывать свои мысли и можно делиться тем, что узнаёшь, и не терять друзей. Там, где верят друг другу и не подозревают ни в чём дурном. Зачем, зачем ночные всё испортили своими столетиями лжи?

«Тогда я смогла бы обратить на пользу то, что лезет мне в голову, и помогать драконам, правда?» – спросила она мысленно, но таинственный голос ничего не ответил.

Надо же сходить в библиотеку, вспомнила она. Пускай нельзя помочь Вихрю, но если разузнать побольше о присниллах и догадаться, кто разговаривал вчера ночью, то, может, удастся спасти хотя бы кого-нибудь.

Глава 8

– Мне пора, – заявила Луна, как только радужная отвлеклась от фруктов.

– Вот ещё! – запротестовала Кинкажу. – У нас же общий обед, а ты едва успела притронуться к этой вашей жуткой кровавой добыче. Сиди и ешь! – Она схватила подругу за плечи. – Ну пожалуйста, хоть ещё немножко посиди!

Хотелось возразить, но в мыслях радужной так и горело: «Не оставляй меня одну, мы же дружим!» Ну как тут улетишь?

– Ладно, посижу, – согласилась Луна, и чешуя Кинкажу тут же вспыхнула благодарными розовыми оттенками.

– Ты не могла бы немного приглушить краски? – поморщился Охр, подходя с Карапаксом. У обоих в лапах было по большой рыбине. – Нет, мне нравится, таких я ещё не видел, только уж слишком они… э-э…

– Яркие? – подсказал морской дракончик.

– Даже вызывающие, – кивнул земляной.

– Вырви-глаз, – подытожил песчаный.

– Это означает, что я счастлива! – гордо объяснила Кинкажу. – Ну, если вам хочется поспокойнее, то вот… – Розовый цвет разом сменился пронзительным лимонным с фиолетовыми пятнами. От неожиданности Луна чуть не подавилась козлятиной.

– А-а! – шутливо завопил Вихрь, прикрыв глаза лапами.

– Ты серьёзно или шутишь? – удивился крошка Охр. – Извини, я тебя пока плохо знаю…

– Шучу, конечно! – расхохоталась радужная, весело пихая Луну в бок. – Не волнуйтесь, я умею быть обыкновенной, даже скучной. – Её чешуя замерцала, снова меняя окраску, и через пару мгновений приобрела спокойный бурый цвет, как у земляного дракончика. – Видишь, какая скука?

– В мой список слов для тебя «скучная» точно не входит, – усмехнулась Луна.

– Холод! – вдруг выкрикнула Кинкажу.

Ледяной дракончик обернулся, величественно шествуя мимо.

– Что? – сухо спросил он.

– Тебе разве не хочется посидеть с нами? Ну, то есть, мы же одно крылышко и всё такое.

По бокам радужной прокатилась, мерцая, бледно-голубая волна, а мысли её Луна тут же принялась прятать в воображаемые дождевые капли, но не преуспела.

Холод окинул надменным взглядом компанию у ручья.

– Нисколько, – ответил он и направился в конец зала к соплеменнице, сидевшей на уступе стены над толпой.

– Как он дёргается, бедняжка, – счастливо вздохнула Кинкажу.

– Мне кажется, ты слегка фантазируешь, – заметила Луна.

Ответить радужная не успела: внезапно воцарилась тишина, и в обеденный зал с гордо поднятой головой ступила Анемона, за которой семенила маленькая песчаная светлой, почти белой, окраски.

«Морская принцесса!» – зазвучали вокруг мысли в унисон.

– О, слава лунам! – произнесла бело-розовая наследница высоким ясным голосом. – У меня крошки в пасти не было со вперашнего утреннего приёма во дворце королевы Ибис.

Она обошла жующего песчаного дракончика, и окинула взглядом остатки рыбы на полу, едва заметные за бурой, зелёной и красной чешуёй сгрудившихся вокруг драконят.

– Хм-м… Пожалуй, я выбрала бы вот эту, – улыбнулась Анемона, показывая когтем на крупную серую рыбину с белым брюхом, усыпанным розовыми пятнами, в которую уже вонзил когти какой-то незнакомый ночной. Он удивлённо поднял голову, встречая безмятежно-уверенный взгляд принцессы.

– Э-э… вот эту? – робко переспросил ночной.

– Да, эту, – кивнула она. – Мой любимый сорт.

– Которую я ем?

– Ты слышал! – рявкнул один из морских, тощий голубовато-серый дракончик.

Враждебность, которая исходила от его разума, показалась Луне чем-то знакомой. Ах да, это же тот самый, который чуть не подрался вчера в коридоре с Сердоликой, а Глин их разнимал. Щук, кажется.

Ночной глянул с недоумением.

– Это же моя рыба…

– Но мне очень хочется, – объяснила морская.