Восхождение Мрака

На свадьбе я пела громче всех, а плясала так, как будто когда-нибудь танцы вовсе запретят и мне непременно было нужно натанцеваться на всю оставшуюся жизнь. Целовала Кадима искренне и страстно. С той же искренностью отправилась с ним в постель. Заниматься любовью оказалось болезненно и противно, но я делала вид, что сгораю от наслаждения. Меня больше не было, а бездушная кукла с лицом Нилы вполне могла изображать что угодно.

Но Кадим был ко мне бесконечно добр и щедр. Он потакал всем моим капризам, любым способом поднимал мне настроение. Я каждый день меняла украшения, вызывая зависть соседок, но и этим не могла насытить пустоту внутри. Ждала беременности как благословения богов – мама объясняла, что любовь к ребенку безусловна, а мне непременно было нужно кого-то полюбить. Но, возможно, Свет видел мою фальшивую игру и долгожданного подарка не дарил. Вино стало единственным моим утешением. Только благодаря ему я могла смотреть на мужа и принимать его в себя всякий раз, когда он думал, что я соскучилась по ласке. Компании пьянчуг тоже способствовали моему семейному счастью: на фоне этих бездарей Кадим казался сказочным принцем, я общалась с ними ровно до тех пор, пока не начинала по нему скучать – тогда и идти домой было намного проще.

Одним осенним днем Рейн вернулся. Как раз тогда, когда и я ждать перестала. Праздник организовали такой, что ближайшие села содрогнулись. Я же онемела – за целый день не смогла произнести ни слова: открывала рот и только что-то хрипела. Молча смотрела, как Кадим кричит от счастья, сжимая в могучих объятиях старого друга. Молча слушала, как Рейна называли демоноборцем и великим героем. Молча задавалась вопросом: любила ли я до сих пор этого человека? Он стал совсем другим: жилистым, хмурым, некогда красивое лицо портил уродливый шрам, голос его звучал надтреснуто и скрипуче. Я не знала верного ответа – да и в любом случае уже было поздно на этот вопрос отвечать. Он радостно поздравлял нас с женитьбой, искренне интересовался всем, что произошло за годы его отсутствия – и его встречали так, будто он в каждой семье считался родным сыном.

Я сама пришла к нему через несколько дней, когда Кадим уехал в далекий город для очередной выгодной продажи. Не знаю зачем. Просто рассмотреть его пристальнее и что-нибудь сказать, если все-таки смогу говорить. А то выходило так, будто я единственная, кто ему не рад – не принял бы на свой счет.

Рейн встретил меня в старом ветхом доме матери, у него никогда и не было другого жилья. Разделил по тарелкам жаренное с овощами мясо, пододвинул одну мне и сел напротив, задумчиво улыбаясь. Я смотрела, смотрела – и никак не могла увидеть в нем того невинного мальчика, который лупил еловой веткой Кадима и громко смеялся. Наконец, спросила:

– Разве война закончилась?

– Нет, – он покачал головой. – Эта война бесконечна.

– Но ты вернулся навсегда? – с надеждой уточнила я. – Или снова придется уйти?

Рейн промолчал. Отложил ложку, забыл о еде. Встал и пошел поставить на печь чайник, чтобы нагреть кипятка. Но будто снова запамятовал, что делал, и подошел к кровати. Сел на край, сцепил в замок руки. Наверное, я задала какие-то неправильные вопросы, поэтому попыталась заговорить снова бодрым голосом:

– А ведь получается, что ты оказался сильным заклинателем! Я очень рада, что ты жив, Рейн. А помнишь, как мы с Кадимом учили тебя плавать, хотя сами едва умели? Если ты тогда не утоп, несмотря на наши старания, то каким-то демонам тебя не достать!

Он поднял лицо, но на меня не посмотрел – Рейн глядел на дверь, будто чего-то ждал. Но потом начал говорить – и совсем не о том, о чем я:

– Нила, я ненадолго. За мной придут очень скоро.

Я похолодела.

– Придут?

Рейн медленно вдохнул.

– Да. Я не герой, Нила, а предатель. Только тебе или Кадиму могу об этом рассказать. Я сбежал, искать будут здесь. Меня в любом случае казнят, я хотел успеть напоследок навестить могилу мамы и увидеть тебя.

Кровь отлила от щек. Я поднялась на ноги и бездумно шагнула в его сторону. Замерла – и одновременно замерли все мои мысли. Рейн горько усмехнулся, так и продолжая наблюдать за дверью.

– Я больше не мог, Нила. Когда мы воевали против вооруженных демонов – это было как-то просто и понятно. Добро всегда побеждает зло – и мы обязаны жертвовать собой ради этой цели. Рядом со мной в строю шагали настоящие кейсары, многие из нас выжили только благодаря их поддержке в магической связке. Мы стали братьями, я знал, зачем дышу и ради чего терплю лишения. Но потом она меня сломала.

Поскольку он надолго замолчал, я вынужденно переспросила:

– Кто – она?

– Демонское отродье, – отозвался он глухо. – Она не отбивалась. Ее маленький ребенок даже не плакал – был слишком испуган, чтобы плакать. А она встала перед нами на колени и начала умолять, чтобы разрешили ей скрыться во Мраке. Клялась жизнью сына, что они никогда оттуда не выйдут. Но демонам верить нельзя, нас этому каждый день учили.

– Вы убили их? Рейн, но ведь это демоны, – я заметила резонно, хоть и не без содрогания.

Он покосился на меня и неожиданно улыбнулся.