Восхождение Примарха 2 (СИ)

Следом за нами на площадку вышел врач Кондратий. Он поздоровался за руку с дедом и кивнул всем остальным.

— Что у нас там? — спросил он, когда вагон тронулся и начал набирать скорость.

— Сильное отравление, — ответил на это дед, сжимая и разжимая кулаки в попытке успокоиться. Не так он был и спокоен, как хотел показаться.

— Знать бы чем, чтобы подыскать антидот, — проговорил доктор, любовно перебирая склянки в своем чемоданчике.

Но Игорь Всеволодович лишь пожал плечами.

— На месте будем разбираться, — ответил он хмуро.

Меня осенило, и я достал из пакета папку, в которой среди других документов были данные по вскрытию покойного мужа баронессы фон Боде.

— Скорее всего, — сказал я, протягивая бумаги врачу, — токсины похожие по воздействию на это.

Кондратий поблагодарил меня, взял документы и углубился в чтение.

— Угу, ага, — мычал он через равные промежутки времени, словно отделяя один абзац от другого. — Ясно, понятно… сурово. А скажите, давно началось м-м… недомогание? — спросил он.

Дед глянул на часы.

— Звонок мы получили восемь минут назад, получается, что от пятнадцати до тридцати, — ответил он.

— Что ж, если дозировка не конская, то вполне поставим на ноги, — заметил врач и снова углубился в чтение.

Папку он мне отдал уже в тот момент, когда вагон останавливался под нашим небоскрёбом.

На четырнадцатом этаже, недалеко от входных дверей в зал, где занимались этикетом, лежала обездвиженная баронесса. Прямо на полу, лицом вниз со связанными за спиной руками.

— Нет, но так же нельзя! — запричитал вдруг отец. — Она всё-таки аристократическая особа, а не половая тряпка.

Кажется, дед этих причитаний не слышал, и к лучшему. Он вместе с врачом рванул внутрь. В зале также на полу лежала Карина. Цвет её кожи мне живо напомнил Громову. У той ночью был очень схожий. Только без зелёных оттенков.

Ван Ли подложил под голову сестре подушки, а саму её повернул на бок. Таким образом вся дрянь из неё вытекала на пол, не грозя застрять на полпути от желудка ко рту.

Кондратий тут же присел рядом, открыл чемоданчик и принялся колдовать над своими лекарствами. Судя по всему, полученная от меня информация дополнила увиденную клиническую картину.

Я посмотрел на Карину через эфирную линзу и увидел, что, несмотря на достаточно тяжёлое отравление и частичное поражение печени, её жизни почти ничего не угрожает. По крайней мере, пока. Я развернулся и пошёл к лежащей на полу фон Боде.

Это невероятно, но, кажется, отец пытался развязать её.

— Сейчас, сейчас, — приговаривал он, ковыряя неподдающиеся узлы. — Я освобожу тебя.

— Сашенька, — сквозь слёзы причитала баронесса. — Сашенька, они все сговорились и хотели изнасиловать меня. Прям все вместе.

— Сейчас, сейчас… — словно во сне продолжал приговаривать отец.

При этом Леонид, Филипп, Николай стояли в нескольких шагах от него и тупо взирали на эту картину, ничего не предпринимая.

— Вы что?! — прикрикнул я. — Не видите, что он опять под воздействием? Возьмите и уберите его отсюда!

Мужчины продолжали стоять. На моё счастье среагировали безопасники. Двое из них подхватили под руки отца и бережно приподняли. А ещё двое встали по сторонам от баронессы.

Александр Державин принялся извиваться в руках конвоиров, пытаясь вырваться.

— Да я вас!.. Да она же!.. — его крики стали совершенно бессвязными. Кажется, он сам не понимал, что говорит.

— Если надо будет успокоить, — проговорил я, — можете стукнуть.

И тут же поймал на себе ненавидящий взгляд Филиппа.

— Как ты можешь? Это же твой отец!

— Сейчас — нет, — твёрдо ответил я и перевёл взгляд на лежащую и связанную женщину. — Её в допросную. Охранять вчетвером. При странном поведении кого-то из охранников вырубать его без вопросов. Отца к ней не пускать. Вопросы?

Вопросов не последовало. Безопасники кивнули и уволокли Матильду вон.

— Вы ведёте себя, как балласт, — сказал я оставшимся троим Державиным.

Дяди Славы тут не было, так как он помогал деду с Кариной.

Леонид поднял на меня глаза убитого горем человека.

— А что нам ещё остаётся делать? — спросил он.

— Жить, — твёрдо ответил я. — Во имя нашего рода! И возвеличивать его своими делами!

Получилось слишком пафосно, но я не жалел. Мне вообще было непонятно, почему эти люди настолько пассивны в сложившихся условиях.

Ко мне подошёл Николай.

— Что нужно делать? — спросил он.

— Иди к отцу, — сказал я. — Его снова нужно привести в чувство.

Из комнаты для занятий вышел дядя Слава.

— Как она? — спросил я у него.

— Нормально. Ты — молодец, что сообразил с документами. Кондратий сразу стал делать всё, что нужно. И Ван Ли тоже хорош: облегчил отравление, как мог. Карина уже разговаривает, так что благоприятный прогноз такой: она завтра встанет.

— Ого! — сказал я. — Здорово. А что хоть случилось, она сказала?

— Говорит, эта дура потащила её сразу после тренировки на свой долбанный этикет и заставила там мидии разделывать и есть. А Карина слыхом про них не слыхивала, так как вообще мидии не любит. Съела она несколько штук и плохо себя почувствовала, вот тебе и весь этикет.