Восхождение Примарха 3 (СИ)

Мне нужно было, чтобы его хоть немного задержали. Тогда я отобьюсь тут и ринусь к нему. Но прямо сейчас я этого сделать не мог. Мне даже шагу ступить не давали, хотя я использовал практически весь свой потенциал на сегодняшний день.

Бывший начальник собственной безопасности остановился и обернулся. Краем глаза я увидел, как к нему бросился Скуратов. А этот, интересно, на нашей стороне? Хотя лично я в перебежчиках не был бы уверен никогда.

Силы мои были на исходе.

Возможно, силы Разумовского тоже, но они у него ещё были. Он оскалился, взял под управление ближайшего к нему мага, словно тряпичную куклу из детского театра, и принялся им манипулировать. Маг зачерпнул из сделанного мной провала глину, на которой ещё оставались куски разлетевшегося торта, и бросил всё это в нас с Валей.

Девушка отреагировала мгновенно. Она загородила меня собой и поставила огненный щит.

Совершенно случайно я поймал взгляд Варвары. Он был обречённо-горький от бессилия.

Наверное, мне стоило бы попытаться остановить время, но я был слишком вымотан для этого. Кровь в венах молотом стучала в уши, требуя отдыха.

Грязь, глина и куски камня, проходя сквозь Валин щит, не испарились, как она рассчитывала. С них облетело всё лишнее, они утончились и заострились, став подобно сталактитам, растущим в пещере. Только тоньше. Сильно тоньше. Как иглы.

На мгновение застыли они в моём восприятии: острые, кровожадные, невосстанавливаемые.

А в следующий момент они уже прошили Валю, словно иглы бабочку на лету. Несколько штук прошло насквозь и оставили прорези на моей одежде.

Хлынула кровь. Сразу. Отовсюду. Из множества ран.

Валя упала на колени и повернула на меня удивлённое лицо.

— Даже не больно, — сказала она.

Затем у неё изо рта хлынул поток ярко-красной артериальной крови. И она упала замертво.

— Нет! — крикнул я. — Нет!

И где-то услышал злобный смех старика.

Он забрал моего друга и теперь радовался этому.

Но мне не было до этого никакого дела. Я встал над Валей на колени, перевернул её на спину, поднял на руки и прижал к себе.

Магическим взором я сканировал её внутренности, но, куда бы я не посмотрел, всюду были только разрывы и пробои. Казалось, из неё уже вытекла вся кровь. А вслед за ней вытекала и магия.

Каким-то удивительным образом не задело лицо. И теперь она смотрела на меня всё тем же удивлённым и чуть насмешливым взглядом.

— Валя, — шептал я. — Ну как же так? Как же так? Валя…

* * *

— Стой, где стоишь! — крикнул Скуратов, несясь наперерез Разумовскому.

Путь ему перекрывала толпа невменяемых магов, фонтанирующих заклинаниями направо и налево.

Разумовский остановился и обернулся.

— Сопляк! — прорычал он. — И слабак!

— Прекрати всё это! — приказал Скуратов. — Сейчас же!

— Ты — трус, Сергей! — продолжал Разумовский. — Даже здесь всё можно было исправить, устрани ты разом императора и принцессу, как и надо было сделать. И правил бы сам, дурак!

— Ты — кровожадный маньяк! — ответил ему Скуратов. — И не понимаешь, что одно дело: править, сдерживая взрывы магии принцессы. И совсем другое: устроить кровавую баню, уничтожая знатные семьи империи. Ты безумен! Остановись!

— Я ж ради тебя всё, а ты… Плевал я на тебя, размазня, — и Разумовский сплюнул себе под ноги, после чего полез перебираться через завалы.

Скуратов медлил.

* * *

«Четыре минуты, помнишь? — настойчиво пытался достучаться до моего сознания Архос. — Четыре минуты?»

«Это ты к чему?» — спросил я.

«Разумовский сейчас уйдёт! И тогда получится, что Валя подставлялась зря! — продолжил мой ментальный учитель. — Уничтожь Разумовского. А затем займись девушкой!»

Я даже отвечать ничего не стал.

Положил Валю у ног и поднялся.

Разумовский как раз пытался уйти через обрушившуюся стену на улицу.

— Стоять! — рявкнул я.

Мне было совершенно всё равно, остановится он или нет. Но, если мои слова его задержат, будет хорошо.

И они задержали. Разумовский обернулся. И, кажется, с него даже слетела личина барона. Он был удивлён, но не ожидал от меня ничего необычного.

Я же уже вкачал столько эфира, что можно было устроить небольшой апокалипсис в отдельно взятом парке. Злоба наполняла меня магией с такой силой, на какую ни одна медитация была не способна.

Жар стоял у моего лица. Гнев смотрел моими глазами. Ненависть плела заклинания. Месть нацелила своё остриё.

Огонь. Я потянулся к Варе. Её искренний смех раскрыл мне суть её магии. И взял у неё огонь.

Вода. Я потянулся к Вадиму Громову. Его искренняя дружба с моим дедом раскрыла мне суть его магии. И взял у него воду.

Земля. Я потянулся к Валерию Чернышёву. Я знал его силу, потому что дружил с его сыном. И в тот момент, когда я прикасался к сути магии Чернышёва, мне показалось, что я что-то понял про Олега. И взял у него землю.

Воздух. Я взял у себя.

Четыре стихи сплелись в один единый торнадо, выпущенный мной в Разумовского. Словно хищный пылесос, прошёлся он по обломкам и распростёртым на полу телам, но не заинтересовался ими. У моего торнадо была одна-единственная цель.