Восхождение Примарха (СИ)

На периферии магического зрения виднелась огромная иссиня-чёрная туча. И две небольших точки по сторонам от неё.

— Таким образом, — продолжал ведущий, — можно говорить, что уцелевшие на острове Хоккайдо на данный момент полностью лишены связи, электричества, пресной воды и доступа к эвакуационным ресурсам.

«Неужели, — думал я, — японцы не успели как следует подготовиться? Или слишком положились на своих магов и не стали эвакуировать население, а теперь оказалось поздно? Всё-таки наши в этом смысле оказались молодцы».

— Большой ошибкой оказался вывод в море всех судов, находящихся у берегов. Нам сообщают, что подхваченные гигантскими волнами они обрушились на жилые зоны, добавляя разрушений. А теперь включение с камеры, установленной в Саппоро. В сопровождающем объяснении написано, что она успела передать свою запись по сети перед тем, как отключилась.

Впервые за час или около того, я перевёл свой взгляд с двух точек на берегу на экран.

То, что я увидел, было достойно лучших фильмов-катастроф всех времён и народов.

Запись велась не то с крыши небоскрёба, не то с его верхних этажей. Чёрное-чёрное небо, постоянно расцвечивающееся молниями. Воздух несётся с неистовой силой, вырывая из земли столбы, стены и целые здания. Сметая автомобили, трамваи и поезда, как игрушечные. Слева от камеры в аэропорту, видимо, против всех запретов попытался взлететь бизнес-джет, но его двигатели не выдержали, захлебнулись, а уже в следующий миг самолёт поломало, как картонный.

Под ветром ощутимо шатались небоскрёбы. Хотя, может быть, раскачивалась лишь камера, но, кажется, нет. А один из последующих проблесков молний высветил нечто огромное, чёрное и блестящее, надвигающееся на город. Огромная волна, высотой больше всех этих построенных людишками человейников.

На жуткую до дрожи долю секунды мне показалось, что я не смотрю запись камеры, а сам нахожусь там. Сам вижу эту волну. Сам понимаю всю фатальность этого зрелища. И вместе со мной на вздувшийся горб океана смотрят сотни тысяч глаз. И все они видят одно.

Смерть.

А затем с рёвом, от которого заложило уши, волна обрушилась на город. В титрах написали, что это Кусиро. И да, она несла с собой танкеры, контейнеровозы, пассажирские лайнеры и даже дорогущие яхты.

Гигантское судно, размерами не уступавшее небоскрёбу, в который врезалось, просто разнесло его на куски. Бетон, сталь и стекло, усиленные магией, разлетались на сотни метров, дырявя другие здания, которые, секунду спустя постигала та же участь.

Огромный контейнеровоз плыл между торчащих из воды башен, словно теперь он тут вместо общественного транспорта. Но следующей волной накрыло и его.

Одна из портовых барж приземлилась на крышу высотного комплекса, но через минуту её сорвал порыв ветра невиданной силы и повлёк в сторону России.

Я устал смотреть на разрушения, страдания и смерти.

И перевёл взгляд обратно на две точки, стоящие на берегу волнующегося моря. Да, они накрыли себя магическим куполом, но всё равно…

Как два настолько незначительных объекта могут противостоять подобной стихии?

* * *

— Как в старые добрые времена? — улыбнулся Вадим Давыдович, разглядывая бескрайнюю водную гладь, расстилавшуюся перед ними.

— А то, — согласился Игорь Всеволодович. — Кто-то решил, что засиделись мы с тобой в тепле.

— Думаешь, рукотворная штука? — Громов окунул руку в воду, словно считывая лишь ему понятную информацию.

— Ты про смерчи-то в Чёрном море у Арсения твоего слышал? — поинтересовался Державин.

— Слышал, конечно. Меня пока обо всём информируют.

— Нашли источник, откуда они взялись?

— Нет, пока он ещё неизвестен, но, что рукотворный, — это факт. Думали, конечно, кто-то из ваших учудил, но потом Саша с Арсением связался и что-то там порешал. В это я уже не лез.

— Там смотри, какая ситуация, у меня завихрения, под которые я ветряки строил, пропали, а смерчи в море появились. И то, и другое ровно на три часа. Как тебе такое, Вадим Давыдович?

— Мощно. Но этот-то чувствуешь? Двенадцать балов. А то и выше.

— Выше не бывает, — буркнул Державин.

— Это ты ему расскажи, — усмехнулся Громов. — Но дело не в этом. Я не знаю никого, кто мог бы такое сотворить. Кроме природы, конечно.

— А если не сотворить, а, скажем, немного подправить, а? — спросил Державин, подставляя седую бороду потокам ветра. — Докрутить, так сказать.

— Это возможно, — согласился Громов. — Но зачем?

— Этого я тебе уже не скажу. Ладно, что с Митчем-то будем делать? — Игорь Всеволодович был явно озадачен той информацией, что получил от ветра. — Ни остановить, ни развеять мы его не сможем.

— Полагаю, и вся королевская рать не смогла бы, — хохотнул Громов. — Прёт, как танк. Давай попробуем его пустить мимо. Курилы он, конечно, уже прошёл, хорошо бы было его вдоль них пустить, но имеем, что имеем.

— Охотское море — холодное, — согласился Державин. — До Камчатки должен успокоиться. Ну что, повернуть-то мы его сможем? Как считаешь?