Восхождение Рэнсом-сити

В неказистом палаточном лагере с видом на золотистую долину мы перекусывали хлебом и сыром за беседой с человеком по имени Томас, который приехал в эти места торговать заводившимся от руки аппаратом такого замысловатого вида, словно с его помощью можно было предсказывать будущее или курс акций на бирже либо хотя бы искать простые числа. Но на самом деле этот чудо-аппарат всего лишь чистил яблоки, притом не слишком хорошо, как можно было догадаться по забинтованным пальцам Томаса. Тем не менее он считал свой автомат прекрасным, и я пожелал ему удачи. В Хиллсдейле мы встретили человека, утверждавшего, что он тайно ведет дела с великим чародеем Первого Племени и вместе они могут раскрыть волшебные секреты этого народа и выставить на продажу секреты семимильных шагов, призыва грозы и бессмертия.

Мистер Карвер сплюнул на покрытый опилками пол и сказал:

– Брехня. Полная брехня.

Я вынужден был согласиться.

* * *

Так что мы приехали в Мелвилль, а потом спешно его покинули, двинувшись на юг, в Карлтон, где нас чуть не забрали в народное ополчение. Это отдельная история. Мы бежали из Карлтона в Торо, а оттуда в лагеря старателей в Секки и дальше на юг и на юго-запад. Весь Западный край был охвачен безумием. Во всех сторонах света собирались войска. Локомотивы суматошно сигналили друг другу из одного конца равнины в другой, а Стволы строили планы в своей Ложе. Казалось, что в какой бар ты ни войди – наткнешься на чьего-нибудь шпиона. Скрывавшиеся в лесах агенты Стволов иногда появлялись в городе с оружием на виду, ничуть не таясь, и выглядели точь-в-точь как в книжках с картинками. Чтобы соблюдать нейтралитет, приходилось вертеться. В банках и биржах восточных городов вовсю бурлили пересуды о том, кто переживет эту войну. Если вы неплохо соображали, но ума не хватило, чтобы убраться из этих богом забытых краев после резни в Клоане, а то и раньше, можно было неплохо заработать, рассылая биржевым дельцам из Джаспера Крея или даже из Хэрроу-Кросса письма с наблюдениями за происходящим. Мне удалось расплатиться кое по каким долгам и уладить несколько исков, касавшихся моего процесса, а также приобрести белый костюм и новый безупречно белый просторный фургон, в котором мы вместе с потоком беженцев двинулись на юг, прочь от ширившегося театра военных действий.

Кругом постоянно ходили слухи. Говорили, что Стволы и Линия пришли в этот край, преследуя общую цель. Говорили, что война скоро закончится. Что исход очередного сражения будет решающим. Что где-то существует оружие, способное положить войне конец. В тот год мне исполнилось двадцать, и всю свою жизнь я слышал о том, что Великая война вот-вот закончится, что мы в двух шагах от свободы. Мне же казалось, что у враждующих войск никакой цели не было вовсе – битвы были целью сами по себе. Стороны сводили счеты, и каждую неделю то одна, то другая из них терпела поражение. Соперники не могли ни вернуться, ни отступить, ни продолжать бой и давно забыли, за что сражаются. Моя родня по матери ведет себя так же.

В общем, когда мы дошли до Клементины, давно стояло лето.

* * *

Клементина – небольшой городок, лежащий среди бескрайних полей, через которые к ближайшему городу тянулась немощеная дорога, уходящая за горизонт. Не помню, как назывался тот город, да это и не важно. Беспорядочно разбросанные поля напомнили мне о путнике который давно не брился. Мы устроили демонстрацию Процесса в высоком сарае, принадлежавшем фермеру по имени мистер Корби, и сборы от этого представления пошли на оплату ужина и ночлега в сарае для нас и наших лошадей.

– Когда-нибудь, – сказал я, окинув взглядом наше пристанище, – придет и наше время, мистер Карвер.

Мистер Карвер, насколько я помню, задумчиво почесал бороду, улегся на солому и уснул мертвым сном. Но мне не спалось – сон ко мне всегда легко не шел. При мягком свете Процесса я копался во внутренностях Аппарата до тех пор, пока оттуда не полетели искры, так что мне пришлось остановить Процесс и обратить внимание на небольшой, но быстро растущий огонь в соломе. Чертыхаясь, я топтал его и накрывал своим отменным белым костюмом до тех пор, пока не унял.

– Надеюсь, вы повеселились, мистер Карвер, – сказал я. Мой спутник не ответил, и должен признаться, что нервы у меня были на пределе.

В сарае было темно, а я никогда не любил темноты. Снаружи сияла желтая луна, и я отправился на прогулку через ровные поля по направлению к городу.

Всего в Клементине было десятка три зданий, включая сараи и пристройки. Они стояли в беспорядке, как деревянные ящики у дороги или мусор, выброшенный из заднего окна проходящего Локомотива. Из всех окон свет горел только в одном.

Черные птицы сидели на черной вывеске чьей-то лавки. Ночь была теплой и безветренной. Если не считать звука моих шагов, редкого жужжания насекомых и стрекота чьей-то пишущей машинки в освещенном окне, не унимавшейся, несмотря на поздний час, стояла сонная провинциальная тишина.