Восхождение самозваного принца

— А теперь рассказывай! Говори! — закричал кто-то, но его голос потонул среди еще более громких выкриков: — Несите закуску!

К счастью для Де'Уннеро, желание подкрепиться все же возобладало. Вскоре на столах появились подносы с жареным мясом, приправленным ягодами, и другие — с лепешками. И когда только охотники успели напечь их столько?

Бывший монах с радостью принялся за еду: во-первых, она избавляла его от необходимости рассказывать, а во-вторых — помогала успокоить взбудораженный вином мозг.

Охотники уселись, и их разговор возобновился. Подносы путешествовали между столами, бутылки, разумеется, тоже. Вопросы так и сыпались на Де'Уннеро; каждому хотелось знать, как это ему удалось одному справиться с тремя вооруженными разбойниками, а потом догнать и прикончить четвертого.

Де'Уннеро повторил свой рассказ, стараясь говорить как можно скромнее и приписывая свою победу исключительно везению, а не собственным боевым навыкам. Меньше всего он хотел, чтобы охотники узнали о его воинском искусстве, поскольку это непременно вызвало бы желание померяться с ним силами.

Все прочие разговоры стихли; собравшиеся внимательно слушали бывшего монаха.

Охотник, сидевший рядом с ним, поднял бутылку с «болотным» вином, готовый вновь наполнить серебряную кружку рассказчика.

Не прерывая своего тщательно продуманного и отчасти выдуманного повествования, Де'Уннеро прикрыл кружку ладонью. Довольно, пусть пьют без него.

— Гляди, лепешки у тебя совсем засохли, — возразил охотник, держащий бутылку. — Ты никак собираешься глотать их всухомятку?

Смеясь, он попытался отодвинуть ладонь Де'Уннеро. Не прекращая говорить, бывший монах едва заметным движением схватил руку охотника и с шумом ударил ею по столу.

Не слишком сложный прием, зато проведен он был настолько четко, что у наблюдавших за ним охотников широко распахнулись глаза. Пожалуй, подумал Де'Уннеро, теперь им стало понятнее, как тихий и неприметный Бертрам Даль сумел в одиночку отразить набег на деревню.

— С меня довольно выпивки, — спокойным тоном сказал он охотнику, отпуская его руку и вновь прикрывая чашу ладонью. — Плесните-ка мне лучше голубичного сока, если он у нас остался.

Кто-то принес бурдюк с соком и налил ему. Де'Уннеро быстро закончил свой рассказ.

Поев, он сделал еще одну попытку отправиться восвояси, но охотники и слушать об этом не пожелали, заявляя, что пирушка только началась. Часть из них вернулись к своим разговорам, но большинство сгрудились вокруг Де'Уннеро, снова и снова требуя повторить рассказ о закончившейся столь славной победой схватке.

Бывший монах подыгрывал собравшимся и вскоре с удивлением признался себе, что наслаждается их вниманием. Может, в том было виновато вино, а может, он устал от необходимости скрывать свое истинное лицо и все, на что способен. Когда-то — как же давно это было! — он любил беседы, особенно если речь в них шла о его персоне. В Санта-Мир-Абель знали, что Де'Уннеро не упускает возможности лишний раз себя похвалить и не прочь похвастаться собственными достижениями. Но он никогда не говорил о том, чего не мог показать или доказать.

Итак, бывший монах сидел, наслаждаясь общением с его… наверное, друзьями. Пожалуй, эти охотники были ближе, чем кто-либо прежде, к тому, чтобы стать его друзьями. Было какое-то бесхитростное очарование в этой веселой шумной пирушке и в самом вечере, протекавшем легко, без неприятных последствий, если не считать головной боли поутру.

Вскоре Маркало Де'Уннеро забыл о своем решении пораньше улечься спать.

— А наш дружок — упрямая задница, — шепнул Микаэль, наклонившись к Джеллусу.

Он мотнул головой, откидывая с конопатого лица длинные сальные волосы, подмигнул и незаметно проскользнул за спину Бертрама Даля. Он терпеливо дожидался, пока герой сегодняшней пирушки поставит кружку с соком на столик и продолжит свою речь.

Улучив момент, Микаэль плеснул в кружку Даля из своей и вернулся на место.

— Я скажу другим, чтобы тоже не зевали, — пообещал Джеллус.

Он широко растянул в улыбке рот, обнажив кривые желтые зубы, и заглянул в собственную кружку, сосредоточенно разглядывая синеватые пятна, которые оставляла на ее стенках смесь «болотного» вина и голубичного сока.

— Капелька за капелькой, — объяснил свою затею Микаэль. — Иначе он учует, и тогда нам несдобровать.

Оба охотника расхохотались. Джеллус проделал то же самое, что и его приятель: незаметно плеснул в кружку Бертрама вина. Потом он заботливо долил туда соку из бурдюка и пошел выбирать очередного «заговорщика».

С каждым разом количество подливаемого Бертраму Далю вина увеличивалось, но он так и не заметил подвоха. Обычно сдержанный и скрытный, их дровосек менялся буквально на глазах. Он смеялся все громче, говорил все более возбужденно. В какой-то момент он вскользь упомянул, что одно время был причастен к абеликанскому ордену и даже находился в знаменитом монастыре Санта-Мир-Абель!

Микаэль получал истинное удовольствие от своей уловки, считая ее совершенно безобидной шуткой.

— Так значит, ты был связан с церковью? — спросил у Бертрама Даля Джедид.