Восхождение (СИ)

– Ага, русский Джеймс Бонд! – я вытер прослезившиеся глаза салфеткой, и помотал головой – Умеешь ты развеселить, Рон! Шпион с драгоценностями на несколько миллионов долларов! Замечательно! Только вот я не хочу оставаться у вас жить. Зачем тогда мне шпионить? И самое главное – КАК?! Хе хе хе…

– Ладно, ладно! Хватит издеваться! – Рон хохотнул, вытянул ко мне ладони в жесте защиты – Я же шучу! В общем, так: ты сейчас идешь в свой номер, отдыхаешь, смотришь телевизор, а я отправляюсь к руководству и пытаюсь выполнить твое задание. По результатам я тебе скажу… ну… скажем – завтра, перед пресс-конференцией будет что-то известно. Возможно. А после пресс-конференции мы продолжим разговор. Хорошо?

– Хорошо! – кивнул я, и отпил из кружки почти не нагревшегося пива. Прохлада. Чего ему особо нагреваться? Вот если бы на улице сидели, тогда – да…

Мы допили пиво, и только после этого пошли к отелю. Честно сказать, ходить по улице по такой жаре очень не хотелось, даже если вокруг столько интересного. Что именно интересного? Да хотя бы люди – такие непривычные, такие… странные. Я люблю иногда вот так усесться где-нибудь в центре города, на пешеходной зоне – взять кружку пива, орешки, сидеть, и смотреть на проходящих мимо людей. И придумывать им биографии: кто они такие, куда спешат, или не спешат, как живут и чем живут, если у них семья, хорошо ли им живется. Это полезная тренировка для мозга писателя, а еще – помогает в написании книг. Чем больше накопленной информации, тем легче тебе потом пишется. Проверено.

И вот здесь – я иду, и смотрю на мир, смотрю на проходящих мимо людей и пытаюсь понять – кто они такие, как оказались на Манхеттене, пытаюсь представить их жизнь. И само собой – здесь мне сделать это многократно сложнее. Ну как я могу понять жизнь вот этой пухленькой молодой девушки в костюме офисной служащей? Может она бедна, а может богата, может у нее есть мужчина, а может, нет – странно, но в Союзе 1971 года гораздо легче понять, насколько хорошо (или плохо) обеспечен тот или иной человек. У нас есть что-то вроде дресс-кода, рассказывающего о человеке все, что возможно рассказать. По крайней мере – об уровне его доходов. Видишь человека в новых американских джинсах – понятно, это достаточно обеспеченный и продвинутый тип, не какой-нибудь работяга из колхоза! А здесь… нет, само собой – тут джинсы не предмет роскоши. Но тут еще и не выпячивают богатство… так, по крайней мере, мне показалось. Одеваются, кто во что горазд – главное, чтобы было удобнее.

Но да ладно. Пойду отдыхать. Вообще-то я не слишком и устал – тринадцать часов перелета в бизнес-классе ИЛ-62 это совсем не тринадцать часов в каком-нибудь дерьмовом аэробусе-321, где в эконом-классе нельзя даже просто сидеть – ноги не умещаются. Но все равно – хватит на сегодня впечатлений, нужно к завтрашней пресс-конференции готовиться, обдумать – что буду говорить.

Хотя… ну вот что такого я могу обдумать? Откуда я знаю, что именно меня спросят? Придется определяться по ходу дела, так что… Нет, я всего этого действа не боюсь, я вообще можно сказать свое отбоялся, и уж не какие-то там акулы пера меня испугают, но… не хочется ударить в грязь лицом. Впрочем – я за словом в карман никогда не лез.

Номер встретил меня роскошью и негой. Я плюхнулся на кровать, глядя в стильно изукрашенный потолок и стал сосредоточенно обдумывать сегодняшний разговор с Роном и завтрашнюю конференцию, и как следовало ожидать – мгновенно заснул. То, что за окном светит солнце и день разгулялся – ничего не значило. По московскому времени сейчас около полуночи.

Проснулся я… хмм… утром. Московским утром. В шесть часов утра по Москве. Двадцать три часа – по нью-йоркскому времени. За окном светло – тут скорее всего вообще на улицах не бывает темно – светятся рекламные щиты, да освещены улицы совсем не так, как в каком-нибудь Ртищево или Хвалынске (ничего не имею против этих городишек, Хвалынск вообще мне нравится).

Сна – ни в одном глазу! Бодрость, свежесть и желание вытворить чего-нибудь такое, о чем потом буду жалеть. Например – погулять по вечернему Нью-Йорку. Кстати – если не погуляю, потом буду жалеть еще больше.

Сказано – сделано. Натягиваю свои верные кроссовки, закрываю номер, и вперед! «Большое яблоко» – жди меня! Денег с собой взял триста долларов – обязательно зайду в какое-нибудь кафе и посижу. Только теперь не внутри, а снаружи.

Ключ сдал на рецепшен дежурно-улыбчивой девушке в белой блузке и вышел на улицу. Да, вечером хорошо! Жары нет! И людей столько нет, как днем!

Красиво, черт подери. Все вокруг сверкает, переливается цветами радуги! Отвык я в Союзе от того, как может быть много рекламы. Впрочем – даже в моем шумном, безумном 2018 году столько рекламы на российских улицах нет! Но здесь она как вирус заполнила все пространство! Она расползлась во все стороны, и во всполохах рекламных огней казалось, что находишься в каком-то гигантском дьявольском калейдоскопе!