Восхождение тени

Сланец в сердцах чуть не запустил в доктора мокрой тряпкой – и принялся обыскивать комнатку, чтобы убедиться, что мальчик нигде не прячется. Ребёнка он не нашёл, но в одном углу на полу обнаружились маленькое ручное зеркало да валяющийся рядом огарок свечи. Сланец понюхал фитиль – свеча погасла совсем недавно.

– Что это такое? – потребовал он объяснений у всё ещё плохо соображающего лекаря. – Вы что, проводили над ним какие-то зеркальные опыты? И напугали его так, что он сбежал?

Чавена такое предположение как будто и обидело, и взволновало:

– Я не помню, говоря честно. Но я бы никогда не причинил вред ребёнку, и не стал бы его пугать, Сланец, уж ты-то должен бы знать.

Сланец тут же вспомнил, как ребёнок кричал от ужаса в тот раз, когда толстый лекарь попробовал применить к нему свою зеркальную магию.

– Пф! Его нет – вот что я знаю. И куда он мог деться? Есть у вас хоть какие-то предположения? Как давно он пропал?

Но Чавен был страшно озадачен – и бесполезен. Он только переводил взгляд с одного угла полутёмной комнаты на другой и тёр глаза, как будто тусклый свет здесь был для него всё же слишком ярок.

Сланец торопливо шагал по залам в поисках мальчика, как вдруг вспомнил про библиотеку. Кремень уже однажды навлёк на них обоих неприятности, заявившись туда. Так где же ещё стоит искать его в первую очередь?

К своему невыразимому облегчению там фандерлинг и нашёл мальчишку: дрыхнущим без задних ног, как обычно спят дети, за одним из древних столов, головкой на бесценном невозместимом фолианте – вместилище стопки многосотлетних легчайшей резьбы букв на листах слюды тоньше пергамента. Приподнимая голову мальчика, чтобы вытянуть из-под неё страницы, Сланец мельком глянул на древнюю рукопись. Прочесть её он не мог – слишком древними и непонятными были письмена – но они напомнили ему слова, выцарапанные на стенах глубоко в Мистериях. Зачем она понадобилась парнишке? Он хоть понимал, что делает? Иногда Кремень вёл себя так, будто был в десять раз старше своего настоящего возраста, а в другое время казался не более чем обычным ребёнком.

– Проснись, малыш, – позвал Сланец мягко. Он мог простить почти что угодно, главное – не пришлось бы говорить Опал, что он потерял их мальчика. – Давай, ну же.

Кремень поднял голову и осмотрелся, а потом опять закрыл глаза, будто хотел поспать ещё. Отнести его на руках Сланец не мог – слишком уж рослым тот стал, даже выше своего приёмного отца – так что фандерлингу пришлось тянуть ребенка за руку, пока тот не поднялся на ноги и не позволил, пусть и с неохотой, вывести себя из библиотеки и проводить обратно через храм в их общую комнатку. Что ж, на этот раз им улыбнулась удача: Вансен, очевидно, по уши загрузил брата Никеля и прочих монахов работой по защите храма, и новое нашествие Кремня на библиотеку осталось никем не замеченным.

– Зачем ты это сделал, малыш? – сурово вопросил Сланец. – Братья же велели тебе держаться оттуда подальше – а ты что же вытворяешь? И что произошло в комнате Чавена?

Кремень сонно помотал головой.

– Не знаю, – и, пройдя в молчании несколько шагов, неожиданно добавил: – Иногда… иногда мне кажется, что я знаю всякие вещи. Иногда я что-то знаю – и что-то важное! А потом… а потом не знаю.

К изумлению Сланца, мальчишка вдруг разрыдался, чего раньше никогда и ни при каких обстоятельствах фандерлинг за ним не наблюдал.

– Я просто не знаю, отец! Я не понимаю!

Мужчина обнял Кремня, крепко обхватив руками это странное создание, этого чуждого ребёнка, ощущая, как его сотрясает безутешное горе. Больше ничем он помочь не мог.

Сланец только уложил Кремня в кровать, как в дверь кто-то поскрёбся. Голубой Кварц заставил себя подняться и, открыв, обнаружил за ней Чавена, из-за темноты в коридоре таращившего глаза.

– Ты нашёл мальчика? – вместо приветствия спросил тот.

– Да. С ним всё в порядке. Ходил в библиотеку. Я только что уложил его спать, – фандерлинг отступил с дороги, приглашающе махнув рукой. – Входите, я гляну, не найдётся ли у нас мохового пива. Вы вспомнили, что случилось?

– Не могу, – вздохнул Чавен. – Я, собственно, пришёл к тебе с посланием. Феррас Вансен просил передать, что они нашли способ поговорить с захваченным фандерлингом.

Сланец приподнял бровь.

– Фандерлинг – это я. А то злобное создание – дроу.

Чавен примирительно взмахнул рукой:

– Конечно, конечно. Прости. Ну так что, ты придёшь? Капитан Вансен просил позвать тебя.

Голубой Кварц покачал головой:

– Нет. Я должен оставаться с моим мальчиком. Слишком много дел меня от него отрывало. Да и к тому же, тут капитану я ничем не помогу. Если я в самом деле буду ему нужен, то зайду завтра, – он кисло улыбнулся. – Если, конечно, к тому времени квары не успеют нас перебить.

Лекарь не нашёлся, как на это реагировать.

– Разумеется.

Когда Чавен удалился, Сланец пошёл посмотреть, как там мальчик. Во сне личико Кремня расслабилось, рот приоткрылся, взъерошенные волосы казались светлее лимонного кварца.