Восхождение тени

Пока ворон передавал его слова шило-феям, Баррик медленно опустил руки от головы к земле, позволяя маленьким человечкам, которые из страха – или практических соображений – перестали вырываться, аккуратно соскользнуть в безопасное место. Он понадеялся, что никого не убил – не потому, что устыдился (всё-таки они стреляли в него!), а потому, что теперь это затруднило бы его положение. Так когда-то учил его отец. «Не мешай побеждённого врага с грязью, – частенько повторял Олин, – если после ты намерен вновь дать ему подняться. Обиды исцелить сложнее, чем раны». Раньше принц никогда не придавал этим словам особенного значения, поскольку тем, кого смешивали с грязью, обычно ощущал себя именно он, но теперь начал понимать их смысл. Жизнь была сродни походу через этот жуткий лес: чем меньше оставишь у себя за спиной недругов – тем меньше придётся опасаться нападения сзади и тогда можно будет сосредоточить внимание на том, что ждёт тебя впереди.

Когда пленники все оказались в безопасности, остальные шило-феи медленно спустились с деревьев и повылезали из-под кустов на прогалину – всего набралось что-то около сотни. Приглядевшись, Баррик решил, что от нормальных людей фей отличает не только миниатюрный размер: черты их лиц были чуждыми и удлинёнными, особенно остренькие носы и подбородки, а у иных конечности казались совсем тонюсенькими, как паучьи лапы – в остальном же они довольно сильно походили на людей во много раз превосходящих их ростом.

Доспехи фей были хитроумным образом собраны из кусочков коры, ореховой скорлупы и панцирей насекомых, а похожие на шпильки копья, кажется, изготовлены из остро заточенных косточек. Лица их выражали в точности то же, что и лица солдат армии обычного размера во время шаткого перемирия: пока Баррик подползал к ним, малютки глядели на него со страхом и недоверием, явно готовые моментально дать дёру в подлесок при одном намёке на вероломство с его стороны.

Когда принц устроился поудобнее, из рядов шило-фей выступил один человечек и запищал, как птенец. Несмотря на тоненький голосок, выглядел он очень воинственно: щит сделан из блестящего сине-зелёного жучиного панциря, бородка переплетена лентами, на голове – шлем из черепа хищной рыбы.

– Он говорит, что готов соблюдать уговор, – перевёл Скарн, – но если ты пришёл выкрасть священное золото из ульев его народа, он и его люди в любом случае будут вынуждены сражаться с тобой до смерти. Такова их древняя клятва предкам: защищать ульи и медовых лошадок.

– Ульи? – Баррик помотал головой. – Медовые лошадки? Это он о пчёлах, что ли?

На миг юноша почувствовал на языке вкус мёда – уже долгие месяцы к нему в рот не попадало ничего слаще кислых ягод, – и сглотнул слюну.

– Скажи им, что я не причиню им вреда, – потребовал он. – Что я пытаюсь попасть в Кул-на-Квар.

После обмена серией щелчков Скарн вновь повернулся к Баррику.

– Он говорит, что если ты не намерен красть их сокровище, тогда они должны возвращаться и выслеживать тех, кто намерен, – ворон зарылся клювом в перья на груди, выкусывая блоху. – Они обычно не задерживаются на открытых местах – им и так уже беспокойно от того, что они так надолго вышли из тени, – Скарн склонил голову – маленький вождь снова заговорил. – Но поскольку ты благороден, они не желают тебе ужасной смерти, и поэтому говорят, чтобы ты не подходил к Проклятому Холму.

– Проклятый Холм? Что это?

– Мы слыхали о нём, – ответил ворон серьёзно, – но ничего хорошего. Нам пора отправляться.

Но вождь не уходил – он пропищал что-то несколько раз, взволнованно указывая на птицу.

– Что он говорит?

– Ништо, – Скарн усиленно изображал безразличие. – Обычнейшая болтовня. Прощания и благодарности, и всё такое.

Вождь запищал ещё громче и пронзительнее. Предводителю шило-фей, видно, уж очень сильно хотелось подобающе попрощаться.

– А, ну, передай им моё спасибо и… – Баррик сузил глаза. – Ска-арн, что это там у тебя под лапой?

– Что? – ворон глядел в небо, упорно не желая опускать глаза туда, куда указывал принц. – Ничего. Совсем ничего, хозяин.

Даже если бы юноша уже не заметил тщетно вырывающегося крошечного человечка, обращение «хозяин» всё равно выдало бы птицу с потрохами.

– Это же один из них, так? Один из раненых! Проклятье на твою голову, живо отпусти беднягу, а не то я точно повыдергаю тебе все перья и клюв оторву впридачу!

Ворон посмотрел на принца с упрёком и поднял чешуйчатую чёрную лапу. Полдюжины Шило-фей подбежали, чтобы унести пострадавшего товарища. Забрав раненого, всё племя коротышек мигом исчезло в зарослях.

– Ты отвратителен!

– Да он и так был сильно помят, – мрачно проворчал Скарн. – Ничем особо они ему не помогут – а глянь, какой он был упитанный.

«Я беру свои молитвы назад, – про себя обратился Баррик к богам. – Я не имел права просить вас помогать этому пернатому подлюке».