Восхождение Запада. История человеческого сообщества

В то время, когда на Дальнем Востоке происходили эти события, изменения подобного масштаба охватывали и другие земли вдоль границы между варварами и цивилизацией. Империя парфян долго испытывала. сильные центробежные тенденции. Всякий раз, когда на троне оказывался не очень энергичный и агрессивный царь, землевладельцы и князья иранских окраин начинали волнения. В 226 г. один из таких землевладельцев, Ардашир, бросил успешный вызов своему парфянскому сюзерену, низверг его и затем неожиданно доказал свою способность установить эффективное господство во всех регионах, ранее лишь слабо объединенных под эгидой Парфянской монархии. Призыв к персидской гордости, к возрождению и реорганизации зороастризма как государственной религии вместе с более откровенным признанием аристократических привилегий — все это было призвано усилить власть Ардашира. Успех этой комбинации был так велик, что основанная им династия Сасанидов правила более четырех столетий и на протяжении большей части этого периода оказалась явно более успешной в сдерживании степи на своих границах, чем Рим или Китай.

Итак, пока Иран и Месопотамия наслаждались относительной безопасностью своих границ, внутренняя сплоченность Римского государства проявляла признаки серьезной ветхости. Гражданская война в 193-197 гг. привела к власти первого «солдатского императора» и была не более чем прелюдией к бедствиям 235-285 гг., когда периодическая борьба между кандидатами на императорский трон открыла ворота вторжению варваров, сопровождавшемуся необычайной силы эпидемией. Вызванное этим резкое сокращение численности населения ослабило мощь римского сопротивления в то самое время, когда возросло давление варваров на границы империи.

На Дальнем Западе, вдоль течения Рейна, со времен Тацита (ок. 100 г. н. э.) германские племена начали более интенсивно осваивать сельское хозяйство. Их численность возрастала поначалу без изменений в воинском этосе, унаследованном от более раннего пастушеского образа жизни[621]. Вдоль нижнего течения Дуная сарматы, которые властвовали над наиболее обширным западным участком евразийской степи со II в. до н. э., сменились ордами готов, переселившихся на юг из Прибалтики к Черному морю в начале III в. Как подобало завоевателям, готы (и другие восточно-германские племена) оставались верны пастушескому образу жизни, хотя и практиковали элементы сельского хозяйства. С точки зрения римлян, германские отвага и доблесть, которые теперь соединялись с многочисленностью племен на Рейне и их мобильностью на Дунае, были чреваты бедствием.

Однако ничего подобного чувству общности среди германских племен не существовало. Они сражались друг с другом с той же готовностью, как и с римлянами; германские поселенцы, допущенные на римские территории на договорной основе, были готовы защищать свои новые земли от собратьев-германцев, даже если это означало повиноваться римскому правлению. Разделение среди германских племен, а также наличие реального, пусть даже несколько ослабленного, имперского самосознания среди жителей империи позволило таким императорам-воинам, как Деций, Клавдий Готский, Аврелиан и Диоклетиан, сдержать и повернуть вспять варварское вторжение в III в.

Восстановленная машина римского государства выдержала испытание временем на протяжении века (285-395 гг.) главным образом благодаря расширенным ресурсам, которые жестокое принуждение сделало доступными для государственных целей в целом и для поддержки армии в частности. Но дополнительная сила, достигнутая принуждением, была ограничена. Даже усиленная поддержкой христианской церкви и подкрепленная быстрым окультуриванием германских наемников и жителей пограничья, Римская империя оказалась неспособной быстро восстанавливать силы перед лицом бедствия, так как большинство ее субъектов стали считать правительство деспотичным, жестоким, жадным и чужим. Поэтому в V в. местные военные неудачи в западных провинциях обусловили распад римской власти в латиноязычной половине империи. Только в грекоязычных провинциях сохранилась преемственность Римского государства, во многом благодаря выдающимся оборонительным качествам столицы, основанной Константином (ум. 337) на месте Древней Византии, пока и она не рухнула в 1204 г.