Восхождение Запада. История человеческого сообщества

Однако такой подход был чужд более раннему религиозному мировоззрению; поэтому, когда в результате политических потрясений юридическая система Месопотамии в очередной раз разрушилась, до божественного правосудия было очень далеко. В сложившихся обстоятельствах любознательность порождала только неверие. Поэтому неудивительно, что начиная приблизительно с 1500 г. до н. э. жрецы и писари отбрасывают теологические, космологические и моральные рассуждения и вместо этого сосредоточиваются на составлении объемистых справочников и перечней слов, что постепенно привело к созданию энциклопедий существовавших знаний и доктрин. Ученость вытеснила литературу; больше не нашлось авторов, осмелившихся поставить под сомнение или изменить установившиеся религиозные трактовки. Вместо того чтобы использовать мифы в качестве литературной основы при создании эпических произведений или философской драмы, как это впоследствии сделают греки, обитатели Древней Месопотамии удовлетворились тем, чего они уже достигли.

Такой исход подытожил ход развития, при котором период обновления сменился застоем, как ранее в искусстве шумеров. Тесная связь между религиозными деятелями, с одной стороны, и художниками и писателями, с другой, возможно, объясняет прекращение процесса художественной и литературной эволюции как раз в тот период, когда, с сегодняшней точки зрения, возникли многообещающие возможности и проблемы. Не следует, однако, забывать, что при изображении богов и героев — словесными ли средствами или резцом скульптора — новизна всегда граничит с ересью. Истина заключена в древней доктрине; а подлинное благочестие требует почтительного сохранения старинных обычаев и идей. Кроме того, система школьного образования Древнего Вавилона всячески укрепляла этот священный консерватизм. Школы писцов были организованы в форме профессиональных гильдий и вскоре превратились в ревностные корпорации, оберегавшие профессиональные стандарты и профессиональные привилегии с бесстрастной строгостью. Для овладения тонкостями аккадского и шумерского языков и клинописных символов требовались долгие годы обучения, не говоря уже о математике и музыке, которые также входили в учебную программу. К 1500 г. до н. э. задача была упрощена путем подготовки серии текстов и конспектов существовавших знаний, предоставлявших будущим писцам легкий доступ ко всему объему знаний, которыми они должны были овладеть. Исключенные из канона сведения не воспринимались всерьез и вскоре предавались забвению, а все противоречия и спорные места в системе древнего знания Месопотамии затушевывались за счет мастерства составителей и авторов учебников. Система образования была направлена на то, чтобы в результате длительного обучения грамотности гарантировать формирование у каждого заканчивавшего обучение безусловно ортодоксального склада мыслей[107].

Учитывая такую организацию древневавилонской науки, вызывает еще большее удивление, что отдельные авторы нашли в своей душе вдохновение для создания величественных эпических произведений, которые существовавшая система не стала бы терпеть долго. Похоже, что обе поэмы появились за короткий период интеллектуальной и общественной оттепели, приблизительно совпавшей со временем, когда Хаммурапи распространил свою власть на древние города Шумера и Аккада. Завоеватели-амориты (амореи) в то время все еще недалеко ушли от своих кочевнических корней; их наивные религиозные представления и поведение могли вступать в противоречие с мироощущением более цивилизованных жителей Аккада и Шумера. Более того, новый расцвет Вавилона логически предполагал возвышение его бога Мардука до главенствующего над всеми другими богами страны положения. Однако такая узурпация верховенства Мардуком требовала от жрецов отступления от профессиональных принципов в части вмешательства в древние мифы и священные истории. В этом смысле они добились больших успехов, о чем красноречиво свидетельствует «Сказание о сотворении мира» — выдающийся памятник их безжалостным амбициям и радикальному благочестию.

Трудно обнаружить столь же очевидный мотив создания «Сказания о Гильгамеше» или «Страдающего праведника». Тем не менее на этапе политических и общественных перемен, когда амориты смешивались с народами, чья цивилизация была более древней, и когда власть, богатство и религиозное руководство перемещались в новую столицу Вавилон, устои традиционной религии были явно нарушены. Подобно замерзшему морю под напором весенних потоков, оледеневшее выражение господствовавшей религии вздулось и треснуло; в старинных формулировках чувствовалось несоответствие времени; некоторые авторы с помощью усовершенствованной техники письма смогли зафиксировать это отклонение от прежней традиции.