Восковое лицо

радикального сквера, набитого так,

что не скажешь разрушенным ртом: - Кавардак, и не съешь по ошибке сорняк. Пастижор и старатель, угрюмый татар, ты зачем выпускаешь из черепа бар долгорукий лиловый угар?

Ты зачем крокодила бер°шь под уздцы?

- Насекомое, хочешь понюхать пыльцы? шепчут белых колонок столбцы. Твой, скорняк, разговор, угнетает меня, я в н°м вижу звериную морду коня и вихор залихватский огня.

- Расползайся, прогалина - пели в лесу

Золотые грачи. Я держал на весу список книг, подошедший к концу. "Вс° о знаниях света", "Дурацкая рать", "Переводы китайских раздумий", "Узнать, вс° о том, что положено знать".

Твои скулы плывут по приволжским лесам

и семья переп°лок жив°т по усам, по лица безнад°жным часам. - Вот ответ - верно тот, кто стремился спросить, передумал выпрыгивать. Будет ли жить, кто не может дышать или пить.

Провезут мимо нас медновытертый шар,

а стальными подковами белых гитар оградятся от найденных кар. Ухожу, где живут анатомий дельцы и пластмассы сердца продают хитрецы, повторяя под нос: Цып, цып,цып...

Замечай, что идут караваны святых,