«Воскресение». Книга о Музыке, Дружбе, Времени и Судьбе

– По двум причинам. Во-первых, это была не моя группа, а во-вторых, уровень музыкантов «Воскресения» был значительно выше, чем у новых «машинистов», так что, дыр, которые нужно было затыкать моей игрой на клавишах, у них зияло намного меньше!

Оставим это высказывание на совести Петра Иваныча, не по своей воле расставшегося с «Машиной», но о высочайшем уровне музыкальности воскресников говорили мне многие профессионалы. Можно послушать того же Гулю, который признался, что в «Воскресении» играть ему всегда было намного интереснее, чем в «Машине Времени», но к его путешествиям туда-сюда мы вернемся чуть позже.

Да и нынешний директор обеих команд Владимир Сапунов сегодня говорит практически то же самое, но, естественно, намного дипломатичнее и в более мягких формулировках, упирая на то, что для достижения популярности у народа техничность и профессионализм значат гораздо меньше, чем харизма, драйв и специфическое «чувство момента».

А сейчас я хочу еще раз вернуться к личности Кавы.

В некоторых материалах о музыке 70–80-х его называют «мультиинструменталистом», но я бы так не сказал. Технический уровень его игры на барабанах, клавишах и гитаре был совсем не так высок, как, скажем, у сверкнувшего в 80-е и пропавшего куда-то мультиинструменталиста Геннадия Рябцева или начавшего значительно позже Юрия Лямкина. Грубо говоря, пальцы у него работали не лучше, чем у кого-то из находившихся рядом, но вот голова и «чуйка» были просто уникальными!

Сергей Кавагое музыку не столько исполнял, или сочинял, сколько… изобретал. По большому счету, он был продюсером, хоть и не знал этого. Да и само понятие «продюсер» при разговоре о нем нужно скорректировать, ибо сегодня за этим словом мы уже привыкли видеть человека-машину с холодным расчетом, нацеленного на получение максимально возможной прибыли любой ценой. Кава же был исключительно талантливым творческим самородком, не имеющим музыкального образования, человеком мягким и ранимым, но амбициозным и обладающим огромным самомнением. Все эти качества постоянно входили в противоречие, как друг с другом, так и с другими эго, которыми он себя любил окружать.

Словом, именно Кава принес в студию мысль о том, что десять песен Алексея Романова нужно дополнить материалом Того-Кого-Нельзя-Называть в исполнении Андрея Сапунова.

Почему, зачем? Давайте попробуем разобраться.

Я уже писал, что с ТКНН и Сапуновым Кава частенько вместе играл на танцах, но основная мотивация и при этом остается непонятной.

Он хотел помочь молодым и талантливым друзьям?

Желал «забороть» Макара не только качеством, но и количеством песен новой группы?

Планировал сформировать стратегический противовес Романову, чтобы предотвратить возможное противостояние с «одним полюсом силы»?

Или просто он почувствовал, что глубина романовской поэзии доступна не всей потенциальной аудитории, тогда как чуть более пафосный и совершенно декадентский стиль ТКНН поможет эту аудиторию значительно расширить?

Сегодня мне никто не смог ответить на этот вопрос, но известно, что именно Кава пригласил Сапунова, настоял на его репертуаре и самостоятельно сделал аранжировки, наиграв на клавишном «крумаре» весь струнный «подклад».

Андрей Сапунов сейчас утверждает, что эти песни никогда и не были частью альбома группы «Воскресенье». Они просто распространялись на одной кассете, а потом, когда его приняли в состав, то решили, что пусть уж так все и будет…

Впрочем, загадки с этим альбомом продолжаются. Мне, например, никто не смог ответить, когда именно Андрей Сапунов напел свою версию романовской «Я Привык Бродить Один», после сессии с песнями ТКНН или все-таки до?

Саша Кутиков божится, что, записав романовский блок, он уехал вместе с Валерой Ефремовым отдыхать в Коктебель, а блок песен ТКНН дописывал его шеф Николаев, а это значит, что Андрей Сапунов спел ее еще ДО ТОГО, как впечатлил всю группу своим вокалом. Но на каких основаниях ему это доверили, он ведь на тот момент даже не был членом группы?

И вообще, тут какая-то ерунда.

Мне все наперебой галдят, мол, мы просто решили дописать материал до нужного объема!

ВНАЧАЛЕ И ПОТОМ:

СЕРГЕЙ КАВАГОЕ

Какого объема? Одна сторона кассеты и виниловый диск звучали ровно 45 минут, а десять песен Романова суммарно составляют аж 50. Так зачем? Наиболее внятно объяснил всю эту историю сам Лёша Романов:

– Когда возникла возможность записи, кто-то предложил записать две стороны кассеты, на одной десять песен Романова, на другой десять песен этого персонажа и вместе распространять. Но от него десять почему-то не получилось, осталось только шесть, а когда «Воскресенье» стало концертировать, так всё и пошло в одну программу!

Будете смеяться, но в распространение этот альбом пошел сразу в нескольких вариантах, причем оригинального порядка песен просто не существует. Версия Кутикова была в том, что всё писалось в порядке исполнения песен на концерте, а потом порядок часто менялся…