Воскрешающий легенды

Батур всерьез засомневался, что видит все это наяву. Перед ним стояло (именно стояло!) крошечное, с детскую ладонь, облако. И внизу этого самого облака явственно проступали ноги — маленькие скрюченные полулапки. И такие же ручки. Больше всего облако напоминало новорожденного ребенка, правда, со слишком большой для такого крохотного тельца головой.

В детстве Батуру не раз доводилось слышать от стариков рассказы о духах. Никто не мог сказать, насколько они правдивы, ведь их передавали из уст в уста много сотен лет. Вспомнив свои давно забытые детские страхи, Эрдэни невольно передернулся. Челюсть предательски затряслась.

— Кто ты? Что тебе нужно? — дрожащим голосом спросил у облака хунтайджи.

— Я тот, кого нет! — отозвался еле слышным голосом дух.

— Кто послал тебя ко мне? — Хунтайджи начинал впадать в панику.

— Меня нельзя послать — я свободен!

— Что тебе нужно?

— Братик, таким, как я, уже ничего не нужно! — рассмеялся головастик.

— Почему ты назвал меня «братиком»?

Не поднимаясь на ноги, Эрдэни стал пятиться в глубь шатра, но расстояние между ним и духом не увеличивалось. Хотя ноги карлика оставались неподвижными, сам он двигался, причем с той же скоростью, что и хунтайджи.

— Почему ты бежишь от меня? — удивился дух, прекратив смеяться. — Разве я напугал тебя?

— А-а-а-а! — изо всех сил заорал хунтайджи, пытаясь привлечь к себе хоть одну живую душу.

Но никто не отозвался. И внутри шатра, и снаружи царила мертвая тишина. Мертвая! Батура будто ударило молнией. Неужели он…

— Нет, братец! — спокойно молвил призрак. — Ты все еще в царстве смертных.

Похоже, это действительно был дух, ведь он в точности прочел его мысли. Но почему «братик»?

— Потому что я и в самом деле твой брат! — снова прочел мысли Батура карлик и подлетел к самому его носу. — Твой неродившийся брат. Ты занимаешь мое место! Это я должен был стать первенцем и вождем кочевников.

Пауза. Челюсти хунтайджи громко выстукивали тяжелую дробь. Он обнял руками прижатые к самой груди колени. Правитель всей степи, чьи владения простирались от Кавказа до самой Индии, выглядел сейчас жалким и бессвязно бормотал себе под нос:

— Нет, этого не может быть. Я, верно, в бреду… Где Мэй?.. Мэй!

— Оставь Мэя, братик, — наигранно дружелюбно произнес дух. — Я не со злом к тебе пришел.

— Так скажи наконец, зачем ты здесь? — взмолился хунтайджи.

— За всеми приходят. Иначе, ты можешь заблудиться.

— Но ты ведь сказал, что я не умер!

— Я сказал, еще не умер.

— И когда наступит мой срок?

— Этого я сказать не могу. Прости. Я буду приходить лишь тогда, когда ты ближе всего подбираешься к царству мертвых.

Слова карлика заставили Батура задуматься.

— Мне грозит смерть?

— Ты должен отвести свое войско от ущелья! — потребовал вдруг дух, на этот раз без всякого жеманничанья. — Нельзя строить страну на крови.

— Что ты болтаешь? — заорал хунтайджи. Его внутреннее состояние менялось со скоростью выпущенной стрелы.

— Болтать я не научился, — возразил призрак. — Я умер, даже не пожив.

— Моя мать была здорова, как молодая лань. Она бы выносила и тройню… — стал сомневаться хунтайджи.

— Твоя мать здесь не при чем. Моей матерью должна была стать не она. Твой отец имел еще одну жену. Ее звали Алтангэрэл. Ни ты, ни твои братья не знали о ней, поскольку она умерла молодой. Жена долго не могла подарить мужу первенца, и тогда Хара-Хула женился второй раз. Его избранницей стала Алтангэрэл. И она отяжелела первой. Твоя мать не могла позволить, чтобы наследника родила другая. Ведь это грозило ей утратой власти и потерей своего положения. Такого позора твоя матушка точно бы не снесла. И тогда она пошла на подлость: задушила беременную младшую жену хунтайджи, когда та спала. А я умер в ее утробе.

— Ты врешь! — зашипел Батур. — Врешь!

— Думай не об этом, глупец! Подумай о своих намерениях. Ойратами должен править лев, а не цепной пес на службе маньчжурских обезьян. Защити свою землю, прежде чем пойдешь покорять чужую! Это все, что я хотел сказать тебе сегодня. Жди второй встречи. Третья будет последней, так что думай быстрее.

Уродливый карлик снова превратился в белое облако, которое вскоре растаяло. В глазах Батура резко потемнело, а затем он открыл веки. Первое, что увидел хунтайджи, — сморщившиеся щелки глаз Мэя. Монах сидел рядом, скрестив под себя ноги. Руки он положил на колени, а голову низко склонил. Его глаза были чуть приоткрыты.

Эрдэни лежал на той же походной подстилке, на которую его уложили обеспокоенные нойоны.

— Как долго меня не было? — тихо спросил Батур у монаха.

— Две минуты, — так же тихо ответил тибетец.

— А мне показалось, я спал вечность.

С этими словами Эрдэни оторвал спину от подстилки и присел. Каким же счастьем было ощущение легкости в голове! Боль как рукой сняло. Батур чувствовал себя бодрым и полным сил. Мэй взглянул на владыку степей снизу вверх и вновь опустил голову на грудь.

— Ты вовсе не спать, правитель. Ты уходить. Но вернуться. Твое время не приходить.

Глава 32. Крушение мифов