Воскрешение из мертвых (илл. Л. Гольдберга) 1974г.

Профессор Кречетов весь день сегодня неподвижно лежит на диване и бессмысленно смотрит в потолок. На первый негромкий дверной звонок он не обращает никакого внимания. Лишь когда раздается второй, более громкий, медленно спускает ноги на пол и нащупывает домашние туфли. Слегка пошатываясь, идет к двери. Не спросив, кто звонит, хотя это однажды чуть не стоило ему жизни, Леонид Александрович поворачивает ключ врезного замка и открывает дверь.

Он не сразу узнает молодую женщину и высокого широкоплечего мужчину, стоящих у входа в его квартиру.

— Простите, что мы к вам без телефонного звонка, — виновато произносит женщина.

— Это вы, Анастасия Ивановна? — близоруко щурится Кречетов.

— Я, я, Леонид Александрович! Настя Боярская — ваша бездарная ученица. И мой супруг — бывший богослов Андрей Десницын, помните, я вам о нем?…

— Да, да, помню, помню, — кивает головой профессор. — Заходите, пожалуйста.

— Но как же вы в таком состоянии и один? — огорчается Настя.

— Меня навещают. Приходит врач из нашей поликлиники, несколько дней дежурили сестры. Не забывают ученики и коллеги…

— Вы, пожалуйста, ложитесь, Леонид Александрович. — Настя берет Кречетова под руку и ведет его к дивану. — А за то, что пришли только сегодня, извините. Гостили в Благове. Там у меня родители, а у Андрея дед…

— Знаменитый богослов-марксист, — вяло улыбается профессор, ложась на диван.

— Ну, какой он марксист, — смущенно улыбается Андрей. — Но материалист совершенно законченный. И с такими познаниями в области естественных наук, что мне до него очень далеко, хотя я теперь аспирант Московского государственного университета.

— Специализируетесь, наверное, по научному атеизму?

— Да, угадали…

— Если бы мы о Варе раньше узнали, — перебивает Андрея Настя, — мы бы немедленно, прямо из Благова… Я ведь знаю, как она вам дорога…

— Ничего, Настенька, теперь я, пожалуй, выстою. Это меня первый удар так подкосил. Уж очень неожиданно свалилась беда. А сами-то вы как? Что нового у вас? Видели ли Вадима? Болит у меня за него душа…

— Он был у вас?…

— Был один раз. Ужасную весть эту принес…

— Когда это было?

— Неделю назад.

— А больше не навещал?

— Больше не был. Звонил, может быть, но мне не разрешали брать трубку. Как он теперь? Я очень боюсь за него… Что же вы молчите, Настя?

— Успокойтесь, пожалуйста, Леонид Александрович, — снова укладывает Настя пытающегося подняться Кречетова.

— Не мог он с собой что-нибудь?… Признался ведь мне, что с жизнью хотел покончить…

— Ну, это в самую тяжкую для него пору. Валя Куницына убеждена, что теперь это исключено.

— Однако что-то с ним случилось все-таки?

— Исчез он, Леонид Александрович…

— Как — исчез?

— Валя Куницына считает, что уехал куда-то.

— А милиции это известно? Заявили вы в милицию о его исчезновении?

— Валя заявила. Милиция тоже считает, что он уехал, потому что забрал с собой кое-какие вещи и все фотографии Вари из их альбома.

— Да, похоже, что действительно уехал, — вздыхает Кречетов. — Но куда?

— А он с вами на эту тему…

— Нет, никакими своими планами он со мной не делился. Сам я тоже ни о чем его не расспрашивал — чувствовал себя не лучше, чем Вадим… Но куда же все-таки мог он уехать, не сообщив никому?

— Да, все это очень странно, — соглашается Боярская. — Мы опросили всех его друзей. И никто ничего… Как в воду канул.

— А не могли бы ваши детективы — Ямщиков и Рудаков…

— Какие они детективы, Леонид Александрович! — машет рукой Настя. — Мой Андрей таким же детективом был когда-то. Обыкновенные дружинники, а тут нужен действительно детектив, потому что Вадим не просто ушел, а вроде сбежал…

— Но зачем? Глупо ведь! — восклицает Андрей Десницын.

— Это нам с тобой кажется глупым, а у него, наверное, свои соображения.

— Какие же все-таки? — недоумевает Кречетов. — Я, признаться, тоже не очень понимаю…

— Наверное, мы все время будем ему Варю напоминать. Ту хорошую, счастливую жизнь, какой для него уже не будет…

— Да, может быть… — задумчиво кивает головой Леонид Александрович. — Могли, конечно, возникнуть такие мысли…

— Могли, — соглашается и Андрей. — Но одумается же он в конце концов…

— А когда? — прерывает его Настя. — Не сегодня и не завтра, надо полагать. И не через неделю. За это время мало ли к каким людям может он попасть…

— Но послушайте, — снова приподнимается с дивана профессор. — У вас же есть еще и настоящий детектив, профессиональный. Эта, как ее, Татьяна…

— Татьяна Петровна Грунина, — подсказывает Настя. — Но она тоже, в общем-то, не такой уж детектив. Просто очень добросовестный, хорошо знающий свое дело старший инспектор милиции…

— Ты к ней несправедлива, Настя, — укоризненно качает головой Андрей. — Она действительно талантливая, а главное — очень деятельная…

— Очень деятельная! — фыркает Настя. — Только судьбу свою никак не может решить.

— Это совсем другое. Ты же знаешь, как у них с Олегом все непросто…

— А у нас с тобой все было очень просто?

— Ну, видишь ли…