Воскрешение Латунина

– Я сам, понимаешь, за порядок, – продолжал товарищ Возгривин. – В демократизацию, честно говоря, верю слабо, да и должность не очень позволяет. Но порядок порядком, а Латунин – Латуниным.

– Он палач, – тихо сказал Николай Ермолаевич. – Хуже Гитлера…

– Хуже. Ладно, паниковать рано. Все-таки у нас большинство в Совете. Пока, конечно. Пусть они голоснули против проекта, однако, возвращения Латунина к власти побоятся. Но терять времени нельзя. У нас два пути. Первый – скомпрометировать Латунина, да так, чтобы ни о каком его участии в руководстве и речи не было.

– Сколько уже писали? – безнадежно махнул рукой Премьер. – Все без толку. Кто верил в него, тот и верит.

– Не все писали, – жестко бросил Возгривин. – В нужный момент я смогу представить бумаги о том, что великий вождь в свое время был агентом охранки и стучал на своих товарищей. Если этого будет мало, я смогу доказать то, что этот горный орел под видом экспроприации денег для нужд партии занимался грабежом, причем соучастников, как правило, убирал.

– Мало! – помотал головой Ермолаев.

– А людоедство? – прищурился Возгривин. – Когда он бегал из ссылок, то обязательно брал с собой «корову». Питался. Это как?

– Конечно, – подумав, решил Премьер, – если все это собрать и бухнуть в печать перед пленумом… Но нехорошо как-то.

– Да, жрать людей нехорошо! – отрезал Возгривин. – В чем этот тип прав, так это насчет интеллигентских штучек и побрякушек. Тут не до сантиментов.

– Ладно, – согласился Николай Иванович, – но это на крайний случай. Ты говорил, что у тебя есть второй путь.

– Сейчас и есть крайний случай. А что касаемо второго пути… Видишь ли, по-моему, ни ты, ни я не очень верим в то, что это настоящий Латунин. Этот Рипкин… Не верю я в косенковские штучки. Вчера мы попросили твоего соседа, Красикова, проделать экспертизу…

– И что? – заинтересовался Премьер.

– Раздолбал он все эти дела. Правда, Рипкин предусмотрительно вылил в раковину свою микстуру.

– Что вылил? – не понял Николай Иванович.

– Жидкость, которая мертвые клетки оживляет. Сказал, что желает сначала получить Нобелевскую премию, поэтому будет держать формулу в тайне. Но твой Красиков накатал заключение, где вполне четко доказано, что все это афера.

– Так за чем задержка? – удивился Ермолаев. – Дадим заключение Совету…

– Тут вот какая заковыка. У этих ученых мужей до сих пор идет грызня, и заключение Красикова может вполне быть оспорено. Начнутся дискуссии, это займет месяцы, а то и годы. Кроме того, нам важнее узнать кто тот тип, которого выдают за Латунина. Вот мы и попытались доказать тождество Латунина №2 с настоящим или, что кажется вероятнее, различие…

Ответственный за порядок снял трубку телефона. Почти тотчас же в комнату вошел высокого роста молодой человек в штатском.

– Майор Гребнев, – представил его Возгривин. – Расскажите, майор, о ваших успехах.

– Здравия желаю, товарищ Ермолаев, – вежливо поздоровался Гребнев и приступил к докладу.

– Мне было поручено выяснить, кто такой человек, выдающий себя за товарища Латунина. Прежде всего, я предположил невозможное: это и есть Латунин. В нашей практике бывали случаи, когда люди, считавшиеся умершими, появлялись как ни в чем не бывало. Но тут не тот вариант. Даже если предположить, что Латунин не умер тридцать шесть лет назад… Невероятно, конечно… Но даже в этом случае ему сейчас должно было бы быть за сто лет, а этому, судя по медицинским данным, немногим за шестьдесят. К тому же Латунин был смертельно болен, а этот вполне здоров. Я предположил, что он – родственник, ну, скажем, незаконный сын или внук. Мы проверили – нет, все потомки Латунина на месте. К тому же, исключительное сходство, память о тех людях, которых знал настоящий Латунин, привычки, голос…

– Ясно, – перебил Возгривин. – Значит, личность установить не удалось. Прискорбно, майор! Продолжайте.

– Тогда я решил идти другим путем и доказать по крайней мере, что этот человек – не Латунин…

К сожалению, как стало ясно из дальнейшего, и в этом случае майору не сопутствовала удача. Прежде всего, он попытался сверить почерки, но если образцов почерка Латунина №1 было предостаточно, то нынешний Латунин не написал пока ни строчки, не считая пометок синим карандашом на книгах, а все документы диктовал специально приставленному секретарю. С отпечатками пальцев ситуация была обратная: отпечатки нынешнего Латунина были получены быстро, но сравнивать оказалось не с чем, ибо по понятным причинам в картотеках соответствующих учреждений «пальцы» великого вождя отсутствовали. Осмотр бумаг на предмет поиска сальных или чернильных отпечатков пальцев покойного диктатора не дал результатов. Оставались менее надежные способы: экспертиза голоса и расстояние между зрачками, но фонограммы Латунина, как и фотографии, были выполнены много лет назад, что создавало трудности и не давало необходимой точности.

– Да, – подытожил Возгривин. – Вот так и стоим на месте. Эх, хотя бы один надежный отпечаток пальца настоящего Латунина!

– Постойте! – встрепенулся Николай Иванович. – Я, кажется, могу вам помочь.