Воскрешение Некрасова

Дмитрий Быков Воскрешение Некрасова

Кто ей теперь флакон подносит,
Застигнут сценой роковой?
Кто у нее прощенья просит,
Вины не зная за собой?
Кто сам трясется в лихорадке,
Когда она к окну бежит
В преувеличенном припадке
И «ты свободен!» говорит?
Кто боязливо наблюдает,
Сосредоточен и сердит,
Как буйство нервное стихает
И переходит в аппетит?
Кто ночи трудные проводит,
Один, ревнивый и больной,
А утром с ней по лавкам бродит,
Наряд торгуя дорогой?
…
Кто молча достает рубли,
Спеша скорей покончить муку,
И, увидав себя в трюмо,
В лице твоем читает скуку
И рабства темное клеймо?…

Надо сказать правду: ТАКОЙ любовной лирики русская поэзия ни до, ни после Некрасова не знала. Лучше всего, вероятно, сказал об этом Кушнер, показав, почему Некрасов и есть наш самый родной поэт.

Слово «нервный» сравнительно поздно
Появилось у нас в словаре
У некрасовской музы нервозной
В петербургском промозглом дворе.

Даже лошадь нервически скоро

В его желчном трехсложнике шла,
Разночинная пылкая ссора
И в любви его темой была.

Крупный счет от модистки, и слезы,

И больной, истерический смех,
Исторически эти неврозы
Объясняются болью за всех,

Переломным сознаньем и бытом.

Эту нервность, и бледность, и пыл,
Что неведомы сильным и сытым,
Позже в женщинах Чехов ценил,

Меж двух зол это зло выбирая,

Если помните… ветер в полях,
Коврин, Таня, в саду дымовая
Горечь, слезы и черный монах.

А теперь и представить не в силах

Ровной жизни и мирной любви.
Что однажды блеснуло в чернилах,
То навеки осталось в крови.

Всех еще мы не знаем резервов,

Что еще обнаружат, бог весть,
Но спроси нас: – Нельзя ли без нервов? 
– Как без нервов, когда они есть! 

– Наши ссоры. Проклятые тряпки.

Сколько денег в июне ушло! 
– Ты припомнил бы мне еще тапки. 
– Ведь девятое только число, 

– Это жизнь? Между прочим, и это,

И не самое худшее в ней.
Это жизнь, это душное лето,
Это шорох густых тополей,

Это гулкое хлопанье двери,

Это счастья неприбранный вид,
Это, кроме высоких материй,
То, что мучает всех и роднит.

Кушнер, как преподаватель русской словесности – правда, в школе рабочей молодежи, но тем не менее – лучше всех сумел сформулировать то, что дает нам Некрасов: «это, кроме высоких материй, то, что мучает всех и роднит», вот это ощущение родной, но неизбывной, кровной, близкой муки, с которым, собственно, Некрасов к нам и приходит.