Воскресное утро

Подразделение, оборонявшее позиции Рыхлавы – Милевко, отошло в свою очередь на рубеж Влосеница – Ляльковы. Образовался фронт Ляльковы – Влосеница – Пененжково – Козелец – берег Вислы, протяженностью более шести километров, на котором оборонялось пятнадцать единиц бронетехники и усиленная стрелковая рота в четыре взвода. Совсем негусто! К тому же стоявшие в тылу до этого ПТ-76 и БМП, прикрытые до этого броней «сорокчетверок» и самоходок, теперь оказались в линии обороны, и опасность их поражения возросла многократно. Но другого выхода не было – их орудия были нужны как воздух.

Рассредоточив танки, Смирнов дал команду пополнить боекомплект из подошедших машин снабжения батальонного тыла, после чего разрешил обедать. Через час эти же машины подвезли новое пополнение – снова стрелковая рота все того же запасного батальона. Снова поделили ее по-братски – ему достался еще один взвод.

Новая атака началась в 17 часов. Артиллерию противника снова подавила наша авиация, и снова не обошлось без потерь. Смирнов видел, как упало несколько наших самолетов. Однако и наша артиллерия помочь не смогла – артдивизионы израсходовали почти весь боезапас за сегодняшний день.

Поэтому дошло до того, что в бой пришлось вступить стрелковым взводам прикрытия. Их позиции были выдвинуты перед танками метров на двести вперед. Отметились их гранатометчики, довольно метко поражавшие танки, прорвавшиеся сквозь огонь. Немецкие наводчики отличились попаданием в башни ПТ и БМП. Погибли оба командира танков ПТ-76. ПТ и две БМП с пробитыми башнями своим ходом ушли на последнюю линию обороны у моста. Количество попаданий в Т-44 и самоходки уже никто не считал. Лобовая броня держала выстрелы немецких танковых орудий, а во фланг зайти противнику никак не удавалось. Однако после этого боя стало ясно, что в одиннадцать орудийных стволов шестикилометровый фронт не удержать. Остатки засад левого фланга плацдарма отступили на рубеж населенный пункт Островите – озеро Повес – деревни Пульвесь – Подлесе и Дуже-Весло с протяженностью фронта около пяти километров, из которых естественным препятствием для противника было почти километр водной глади озера. На главном направлении – шоссе Ноенбург – Коленя-Островицкая, прикрывая левый фланг наших подразделений, обороняющих Коленя-Островицкую, встал взвод Смирнова. По прямой от их позиций до обороняемого моста оставалось восемь километров.

Прибыла еще рота подкрепления. Как передал прибывший командир запасного батальона, это было последнее подкрепление. Посадочные площадки уже находились под артиллерийским огнем противника.

Однако оптимизма добавляло, что в минуты затишья стала слышна стрельба с восточного берега Вислы, накатывающаяся с юга. К ним на помощь рвалась Четвертая мотострелковая дивизия Корпуса. Но эту стрельбу слышали и немцы. И немецкое командование отчетливо осознавало, что если не успеть прорваться к мосту и хотя бы его не взорвать, то дивизия переправится на левый берег Вислы, и тогда уже ничего не изменить. Советский фронт катился к правому берегу реки, и передовые части наступающих русских корпусов находились уже в суточном переходе от захваченного плацдарма. А это значило, что не только остатки войск Группы армий «Центр» обречены на уничтожение, но и русские получают второй стратегический плацдарм на левом берегу Вислы севернее Варшавы.

К ночи остатки засад отступили на батальонный рубеж обороны с фронтом километров в семь. Смирнов занимал позицию на левом фланге обороны, отступив от железнодорожного полотна примерно на километр и заняв оборону в маленькой деревушке Опалене на северном берегу безымянной речушки. До моста оставалось два километра. Оборона уплотнилась и, вместо выбывшей в ходе сегодняшних боев бронетехники, усилилась двенадцатью стволами противотанковых и зенитных трофейных пушек с большим боезапасом. Ночью немцы не атаковали, но спать старались не давать. Хотя экипажам было все равно – измученные трехдневным отсутствием сна они могли спать в любых условиях. Поднять их можно было только командой «К бою!». Дисциплина сказывалась.

Поэтому в 7 утра немцы пошли в решающую, самую отчаянную атаку одновременно против всего фронта обороны плацдарма.

Танковые орудия стреляли с максимальной скоростью. Наводчик уже давно перестал восклицать после каждого удачного попадания. Вытяжные вентиляторы не справлялись с пороховым дымом. Все дно боевого отделения танка было завалено стреляными, дымящимися снарядными гильзами. От обилия ударов болванок по броне и отлетающей от этого окалины брони у всех в башне лица были в крови. Все оглохли и общались между собой с помощью рук и ног.

Когда Смирнов заметил, что немецкая пехота, на которую танкистам просто не было времени обратить внимание, вышла к позициям нашей пехоты на дистанцию гранатного броска, понял, после того как те сомнут пехоту, наступит и его черед умирать.