Воскресное утро

Раненые были отнесены в укрытие, с ними оставили легкораненых. Их особист не остался и поехал вместе с ротой. Это можно было принять как его страх перед своим командованием, если бы Шупейкин сам не видел, что и в рукопашном бою, и в этом, он не прятался за спины и воевал как все. Владимир в глубине души зауважал его. После расстрела двух наиболее упертых водителей-нацистов, с остальными удалось быстро договориться, и они укомплектовались водителями. Доверять им не доверяли, но решили использовать. Рядом с каждым посадили по толковому и шустрому бойцу. Впереди колонны стали оставшиеся две БТшки лейтенанта Смирнова. После доклада командиров подразделений подполковнику Акимову – колонна, вытянувшись длинной змеей, тронулась и начала вползать в лес. Впереди был 30-километровый марш по лесной дороге и переправа через речку, подобной той, на берегах которой только что гремел бой. Шупейкин и его товарищи по роте еще не знали, что это будет их последняя операция в рядах морской пехоты.

11 июля 1941 года. Житковичи. Штаб 3 ТГр

Генерал-полковник Гудериан нервничал. Русские танки, ведомые «монстрами» как их прозвали те, кто их видел – приближались. Все, что смог Гудериан сделать – это всего лишь замедлить их темп. Мосты, восточнее и севернее Копцевичей, его саперы взорвали. Но выиграли на этом всего лишь два часа – речка была небольшая и русские смогли быстро организовать переправу. Минные поля ликвидировались тралами. Попытка остановить русских крупнокалиберной артиллерией тоже не удалась – авиаразведка русских работала безупречно – немецкие батареи в засадах обходились с флангов и уничтожались. Сейчас русские были уже менее чем в 5 километрах восточнее Житковичей. Они буквально разрезали всю вторую танковую группу на всю глубину. А тут еще, что-то непонятное творилось с подразделениями, посланными за сбитым русским самолетом. Гудериан имел все основания считать, что захваченный его Группой самолет смягчит гнев Фюрера за неудачу в наступлении. Командир первой прибывшей к месту падения самолета группы доложил, что, несмотря на серьезное противодействие русской авиации и понесенные потери, его подразделение дошло до цели, и он видит самолет. Минутами позже он сообщил, что самолет обороняет до двух взводов русской пехоты. Гудериан не видел в этом угрозы – даже ослабленный разведывательный батальон Вермахта, несомненно, справится с двумя взводами русской пехоты. Однако больше командир разведбата на связь не выходил.

Примерно через 30–40 минут последовал доклад командира мотопехотного батальона усиленного танковой ротой и дивизионом МЗА о том, что они ВИДЯТ САМОЛЕТ и ведут бой против танковой роты(!) и двух(!) рот пехоты русских. И разгром противника – вопрос 10–15 минут. Уже горит половина русских танков. Русские в этом районе размножались как тараканы! И этот командир пропал так же внезапно, как и первый. Всю эту информацию передали командиру батальона охраны, идущему от Житковичей. Он вышел на связь через 40 минут и доложил, что вступил в бой с русской пехотой до батальона(!) и 5 танками на восточном берегу озера у брода через речушку. И через полчаса он сможет доложить об успешном окончании боя и его разведка обследует северный берег озера. Самолет наверняка там – деться ему отсюда некуда. Когда и этот командир исчез из эфира – на душе Гейнца стало тревожно. Что-то было не так с этим самолетом. Немцы должны были выиграть в каждом бою при таком соотношении сил. Так было всегда и везде. Такими силами – передовыми отрядами – в Европе брались иногда города. А тут рота за ротой, батальон за батальоном исчезают солдаты и техника Вермахта на берегу этого проклятого озера в этой Богом забытой стране! Не успевая даже сообщить по рации о том, что происходит. Чертовщина какая-то!

Прошло уже 2 часа, а он все ждал, что сообщений с берегов этого чертова озера. Иначе… кому-то придется отвечать и за самолет и за прорыв русских. И он прекрасно понимал, что вряд ли это будет кто-либо из Берлина. Крайним получается именно он.

— Герр генерал-полковник! — без стука вошел и обратился его адъютант, — русские уже на окраине Житковичей. Ваш бронетранспортер и охрана готовы к выезду.

— Да-да, — задумчиво ответил Гудериан, поднялся со стула и не торопясь пошел к выходу.