Воскресное утро

По окончании митинга был объявлен отбой для летного и технического составов обоих полков. Самолеты были уже подготовлены. Подъем для техников был запланирован на час ночи, для летчиков на полвторого. На 3 часа был назначен старт трех МиГ-15УТИ – разведчиков и следом шесть пар 1-й эскадрильи МиГов. Через 45 минут планировался взлет 2-й эскадрильи и еще через 45 минут – 3-й. Еще три разведчика стартовали через полтора часа после старта первой тройки, еще через полтора часа – третья тройка. 161-й полк должен был быть в готовности к взлету по команде обзорных РЛС о входе в их зоны больших групп самолетов противника. Для полка в связи с наличием у них радиосвязи придумали систему «пароль – отзыв» сменяемую для каждого вылета и доводившуюся от комполка до командиров звеньев. Проблемнее было с другими дивизиями и полками. Сложность опознавания самолетов решили немного облегчить заранее определенным эшелоном возврата наших самолетов, не совпадающим с обычными высотами, используемыми немцами. Плюс им было запрещено приближаться к Минску ближе, чем на 50 км. В этом случае в воздух поднимался один из полков 43-й иад, отряженной для защиты Минска. Для них действовал запрет подлета к Минску ближе 15 км. В случае невозможности остановить противника до этого рубежа, они должны были выйти из боя и не мешать работе ПВО города.

21 июня 1941 года. Минск

21 июня начали прибывать по железной дороге передовые части 16-й и 19-й армий Лукина и Конева. Их тут же отправляли в УРы старой границы на подступах к Минску. Все штабы БОВО, ВВС, НКВД – перебрались в полевые пункты управления. В должность командующего Западным фронтом вступил генерал армии Жуков Г. К., генерал армии Павлов был назначен его заместителем и в данный момент занимался подготовкой УРОв и размещением войск в них. Особый корпус РГК, используя все имеющиеся танки дивизий, интенсивно проводил обкатку личного состава прибывающих частей. Готовились данные для создания сетей радиосвязи – потомки поделились имеющимися в их распоряжении радиостанциями – в батальоны стрелковых дивизий корпуса были переданы все имеющиеся тактические радиостанции Р-105 и Р-107, две командных радиостанции Р-140 в Минске и Москве обеспечивали прямой канал, закрытый ЗАСом временной (для 70-х годов) стойкости, взломать которую в условиях 1941 года немцам было не под силу. Все радиостанции – включая и Р-105, -107 – охранялись дополнительно. Ежедневно, с командирами всех степеней дивизий, входящих в корпус, проводились теоретические занятия по тактике и организации взаимодействия. После обкатки планировались тактические полевые занятия в составе «мотострелковый (танковый) взвод 134 мсп – стрелковая (мотострелковая-танковая) рота» дивизий РККА. Одновременно артиллеристы точно так же отрабатывали взаимодействие с артполками, используя возможности инструментальной артразведки и управления огнем потомков. На этот компонент борьбы с Вермахтом были обоснованные серьезные надежды. Похуже дело обстояло у ПВОшников. Максимум, чем могли помочь потомки – указать курс, высоту, скорость целей. А уж в стрельбе помочь не могли. В штаб корпуса иногда заезжали машинисты из их времени – Смотрыкин и Баранов, пока шла разгрузка-погрузка эшелонов. Они беспрерывно курсировали по маршруту Москва – Минск – Москва. Сначала им было очень тяжело, но к ним сразу же прикрепили опытных машинистов, которые, так сказать, без отрыва от производства успешно осваивали управление и обслуживание тепловозов. К каждому из тепловозов прикрепили по одному купейному вагону, в которых бригадам можно было отдохнуть. Поэтому сейчас и втянулись, и полегче стало. Хвастались, что так как каждый из них водил в 5 раз более тяжелый поезд, нежели обычный, то по распоряжению Сталина и зарплату им положили в 5 раз большую. В общем – в перспективе они были небедными людьми.

21 июня 1941 года. Москва

Утром Сталин вместе с Берией и Шапошниковым смотрел очередной фильм потомков. Выбрал для просмотра фильм «Они сражались за Родину!». Да, научились потомки снимать фильмы о войне и простых солдатах на ней. В эпизоде построения полка старый маршал что-то подозрительно стал сморкаться. А после просмотра задумчиво заметил: — У меня создалось такое впечатление, что многие из артистов реально прошли войну. Настолько они естественно выглядели в картине, — и ушел от Сталина задумчивый. Последние часы были самыми мучительными. Все, что они могли сделать за эти пять сумасшедших суток – они сделали. Теперь оставалось самое трудное – ждать. Примерно в 10 часов позвонил Молотов и сообщил, что Маннергейм от личной встречи отказался, но письмо в посольстве приняли.

Сталин стоял у окна и размышлял. Потом произнес: «Кто не спрятался – я не виноват!». Пошел к столу, на котором лежала папка, принесенная сегодня утром Берией и в которой, как он пояснил ему, лежит интересное письмо, переданное через сотрудника госбезопасности от одного жителя Вязьмы-Брянской. Открыв папку, он начал читать написанное от руки письмо.