Воскресное утро. Книга вторая (СИ)

Сталин все это время молчал, внимательно слушая каждого. Когда обсуждение пошло уже по третьему кругу, он поднял руку с трубкой, обращая внимание на себя и призывая к тишине.

— Итак! Если товарищи мне позволят, я обобщу и сформулирую наиболее удачные мысли, прозвучавшие здесь.

Первое. Нам нужно донести до господина Бека мысль, что мир с Великобританией и совместное продолжение войны против СССР — шаг в неверном направлении.

Мы и в таком случае победим. Однако тогда Германия потеряет независимость. В отличие от их потенциальных союзников. Это кнут. Пряник — сохранение Германии и восстановление взаимовыгодных отношений с СССР. И мы не претендуем на территории, не занятые Красной Армией на момент подписания мирного договора. В Европе пусть сами разбираются, кто хозяин, а кто слуга. За свою свободу нужно было сражаться, как сражался советский народ.

Товарищ Берия! На Вас донесение этой информации до Главы временного правительства Германии.

Второе. Товарищ Антонов! Что у нас с наступлением с плацдармов? Сдвиньте сроки начала на…. 19 ноября.

Это будет аргумент для господина Бека и особенно для британцев и их людей в Германии.

Сколько там от плацдармов на Висле до Берлина? Кажется, около 350 км по прямой. То есть одна стратегическая операция, и Красная Армия выйдет на ближайшие подступы к столице Рейха.

Третье. Нам нужно предать огласке всю эту закулисную возню за спиной СССР и США. Причем желательно сделать так, чтобы эту информацию мир узнал из американских газет. А мы же откликнемся на эту весть нотой в адрес Великобритании, угрожая выйти из коалиции, что не понравится именно США, потому что еще весной этого года мы передали американскому правительству предложение об участии СССР в войне против Японии после победы над Германией.

Мы мало сможем помочь в их войне на море, к сожалению, мы не имеем соответствующего надводного флота. Зато на суше, на азиатском ТВД мы будем доминировать. Это один плюс, которого янки лишатся по прихоти британцев.

Второй плюс, которого из-за сепаратного мира они лишатся, — это то, что британцы не смогут отправить на Тихий океан флот метрополии.

Война против СССР заставит их держать возле островов.

Кстати, товарищ Антонов, подготовьте мне две справки.

Первая: поставки какого оружия и в каких объемах мы можем увеличить китайским товарищам? Нужно усилить работу над ослаблением Квантунской Армии.

Вторая: возможности нашего Тихоокеанского Флота в проведении и обеспечении десантных операций на Сахалине и Курилах. Что есть сейчас и что нужно иметь для успеха. И что мы можем сделать для усиления Флота и в какие сроки.

Вернемся к вопросу огласки информации о сепаратном мире. Еще одним последствием этого, возможно, станет отставка ряда лиц в Британии, замешанных в переговорах, и ослабление английского влияния в правительстве Германии. Поэтому надо подсказать господину Беку, чтобы он не зевал. Если, конечно, он хочет быть Главой свободной и независимой Германии.

5 ноября 1942 года. Берлин.

Граф фон дер Шуленбург обедал в любимом кафе на Вильгельмштрассе. Все было как обычно. За исключением того, что за соседним столиком сидели двое мужчин в свободных костюмах и шляпах с совершенно невыразительными лицами. Они не пили кофе и не обедали. И даже не курили. Они внимательно следили за всем происходящим вокруг графа в готовности действовать, оберегая его от любой возможной опасности. С недавних пор такие люди стали тенями графа. И он уже стал к ним привыкать. Пост и время обязывало.

— Господин граф! — отвлекла Шуленбурга от мыслей официантка, обслуживающая его. — Для Вас заказали вот это!

И официантка, смущаясь, поставила на стол чашечку кофе. Смущалась она, потому что знала, что граф не любит кофе с молоком, а именно оно было в чашечке.

— Кто заказал? — уточнил граф, оглядывая посетителей кафе.

— Вот, — официантка повернулась в сторону столика в углу и растерянно продолжила, — там господин сидел.

— Хорошо! Благодарю! Посчитайте мне и этот кофе, — улыбнувшись юной барышне, приободрил ее граф.

— Господин оплатил кофе, — уточнила девушка.

— Тогда еще раз Вас благодарю, — и граф отпустил официантку.

В этот день он закончил свои дела раньше обычного. В 19 часов в парке у него была назначена встреча, которой он с тревогой в душе ждал уже почти неделю.

На аллее все было, как и всегда. Навстречу попадались старушки, идущие парами и оживленно беседующие на темы, в основном связанные с войной и с родственниками. Иногда попадались молодые мамы с детскими колясками, смотревшиеся как нечто чуждое и удивительное в это страшное время.

«А жизнь идет!» — удовлетворенно отметил про себя Шуленбург, глядя в след одной такой матери.

На крайней скамейке аллеи традиционно играла в шахматы пара стариков.

«Точно! Как будто и нет войны! И англичане бомбить Берлин после смены власти перестали. А русские никогда жилые кварталы и не бомбили», — продолжил размышлять граф, подходя к клумбе, которой аллея и заканчивалась.

Человека из Москвы не было. И тут его окликнули.