Воскресное утро. Книга вторая (СИ)

Западный Фронт был разделен на два — 1-ый и 2-ой Белорусские. Первым доверено было командовать Оганяну, Вторым — генерал — лейтенанту Рокоссовскому. Маршал Жуков стал Первым Заместителем Верховного Главнокомандующего и Представителем Ставки на западном направлении по координации действий Фронтов.

Огромный Юго-Западный Фронт разбили на три части: 1-ый,2-ой,3-ий Украинские — командующие генерал — лейтенант Конев, генерал — лейтенант Говоров, генерал — лейтенант Крейзер-соответственно. Представителем Ставки там был маршал Тимошенко.

Для каждого фронта были сформированы Ударные Армии в 9 -12 дивизий каждая. Эти армии первыми на Фронтах получали самое современное оружие, в них включались гвардейские части и соединения. Командующими этими армиями стали Гольцев, Хацкилевич, Никитин, Мавричев, Рябышев, — в общем, те, кто показал себя в боях лета-зимы 41–42 гг. А самое главное — прошел школу современной войны. Эти армии были кулаками Фронтов.

Итогом всех этих мероприятий должна была стать и стала наступательная операция. Тем более что немцы отдали инициативу в руки советского командования и только все глубже зарывались в землю, строя оборонительные районы, полосы и «валы». По-видимому, Гитлер и его окружение старались максимально затянуть время, надеясь на успехи своих ученых и инженеров.

Ставка и ГШ Красной Армии решили повторить неудавшуюся Кенигсбергскую операцию. Почему? Оганян не знал. Во время обсуждения операции в Ставке он на перекуре столкнулся с бывшим особистом из 79 года, теперь старшим майором ГУГБ, и вскользь поинтересовался, не знает ли чего тот об этом? Особист улыбнулся и прошептал Оганяну на ухо: «Политическая целесообразность».

Оганян пожал плечами, ничего не поняв, но решил: раз надо — значит надо!

Целью операции был все тот же Кенигсберг. Но операция планировалась совершенно в других масштабах и другими силами. Начать подбираться к этому городу на Балтике решили издалека.

24 мая 1942 года. Восточная Пруссия.

После памятного боя за секретный самолет и нападения на штаб Гудериана жизнь лейтенанта Михайлова сделала крутой поворот. За боевые действия на Государственной Границе и потом в тылу немцев он получил повышение в звании и стал старшим лейтенантом, за участие в спасении секретной боевой техники и экипажа был награжден орденом Красной Звезды. Все это было в рамках допустимых вещей, но главные события для теперь уже старшего лейтенанта Михайлова заключались в другом.

Когда остатки отряда Михайлова оказались на советской территории, им лично и его бойцами плотно занялось НКВД. И продолжалось это далеко не один день. По итогам этой тщательной проверки с ним остались только бойцы его заставы. Да и то не все. Остальные убыли для прохождения службы куда-то в тыл страны.

И вот тут для прошедших отбор началось самое интересное. Их перебросили под Вязьму в так называемый межведомственный Центр по подготовке подразделений ОСНАЗа. Там остаткам его заставы добавили десантников с Дальнего Востока и сформировали взвод под его командованием. Правда, командиром взвода он был номинально. Главным во взводе был курсовой офицер лейтенант Черных. Он отвечал за подготовку взвода и соответствие ее уровня требованиям командования.

Когда началась учеба, вся предыдущая служба показалась ему пионерским лагерем. Здесь за счастье было попасть на политинформацию, но, к сожалению, ее проводили очень быстро и очень редко. Все время отдавалось огневой, тактической, инженерной и воздушно-десантной подготовке. Причем и днем, и ночью. К чему их готовили, не знал никто. Но одним из элементов тактической и огневой подготовки был бой в городе. Они учились захватывать и удерживать здания, зачищать их от противника, ориентироваться в каменных джунглях днем и ночью, стрелять на вспышку и на звук. С приборами ночной видимости и без. Учились выживать в лесу, пользоваться сублимированными продуктами. И прыжки! Это чего не было и не могло быть в погранвойсках. А тут пришлось осваивать. Хотя у инструкторов в ходу была поговорка «Десантник пять минут орел, остальное время он лошадь», эти пять минут обошлись и Михайлову, и его пограничникам недешево. Хорошо хоть со второй половиной поговорки все было проще. Пограничника ведь тоже ноги кормят. Первый прыжок он совершил, как в тумане. Очень боялся опозориться перед подчиненными — струсить и не прыгнуть. Очнулся уже после рывка, раскрывшегося над ним купола. Такая его эйфория обуяла! Из-за того, что он справился! Не струсил! Из-за того, что купол открылся. Из-за того, что он видел сейчас под собой землю! И бездонное голубое небо над собой. Второй прыжок был страшнее. Потому что его Михайлов совершил осознанно. Запомнил инстинктивный ужас перед шагом в бездну. Но человек привыкает ко всему, и Михайлов привык преодолевать страх и научился получать удовольствие от нескольких минут полета. Потом были прыжки сложнее, в основном ночные, но к этому моменту и Михайлов, и его бойцы уже стали достаточно опытными парашютистами.