Воскресное утро (СИ)

   Стоящий рядом с ним человек с повязкой непонимающе крутил головой, переводя взгляд с Жигарева на его порученца, оружие в руках людей и никак не мог вникнуть в ситуацию. Точнее, не мог понять причины, вызвавшей такую реакцию человека в форме, стоявшего за спиной явно старшего.

   Жигарев представился и сразу добавил: " Мне неизвестен такой центр и такая организация".

   Теперь явное удивление стояло в глазах подполковника Рябцева. Он еще раз уточнил должность, звание и фамилию Жигарева. Повисла пауза.

   Сзади к Жигареву и порученцу подошли с пистолетами в руках борттехник и второй пилот. В свою очередь от караулки спешили трое с винтовками наперевес. Ситуация приближалась к логическому завершению.

   - Я слышал о человеке с такой фамилией, произнес представившийся подполковником, точнее - читал в истории Великой отечественной, да и в училище на лекциях по истории ВВС слышал. Но он жил во время войны. Вы однофамильцы?

   - Какой войны? Что значит жил?

   - Нашей войны. Великой отечественной. Той, о которой у нас знает каждый ребенок. Но она закончилась более тридцати лет назад.

   - Ничего не понимаю. Какая война? Вы о Первой Мировой говорите? Так и 30 лет с ее окончания не прошло.

   - Нет. Я говорю о Великой Отечественной Войне 1941 - 1945 годов. Тридцатилетие Победы в которой мы отпраздновали несколько лет назад.

   - Не понимаю, о чем Вы говорите. Сейчас 1941 год. Какие тридцать лет?

   - Кто-то из нас бредит. Жаль только, что у "кого- то" в руках боевое оружие. Сейчас 18 июня 1979 года и вы находитесь на аэродроме Вяземского учебно-авиационного центра ДОСААФ. Оглянитесь вокруг - тут что-то похоже на 1941 год? Кроме, может быть, вас.

   Жигарев задумался. Действительно, именно он и его люди смотрелись инородно, если считать верным утверждение подполковника в обычности ситуации для него. Он достал из внутреннего кармана удостоверение и протянул подполковнику. Тот взял в руки и стал внимательно читать, посматривая на Жигарева. Сложил, в глубокой задумчивости сдвинув фуражку на затылок. Потом вернул удостоверение и полез во внутренний карман кителя. И вот уже Жигарев с удивлением вчитывался в черные строчки удостоверения подполковника ВВС СССР Рябцева Л.И., начальника штаба ВУАЦ ДОСААФ. Выданного в июне 1956 (!) года тогда еще лейтенанту.

   - Почему на вас погоны? - с подозрением спросил он у подполковника.

   - Так с 1943 года носим. По приказу Сталина, - опередил с ответом нач. караула. Рябцев утвердительно кивнул.

   Теперь уже Жигарев сдвинул фуражку на затылок.

   - Уберите оружие, - обратился он своим людям.

   Встречающий караул опустил стволы мосинок без команды. Люди они были пожилые и такие страсти им явно не нравились.

   - Трофимыч! - обратился нач. караула к одному из прибежавших по тревоге из караулки, - принеси вчерашнюю газету.

   Трофимыч закинул винтарь на плечо и похромал к караульному домику. Остальные, молча, пытались решить вопрос с определением времени и что с этим делать.

   Через минут семь Трофимыч вручил Жигареву газету " Сельская жизнь" за 16 июня 1979 года. Пятница. В ней рассказывалось об успехах СССР на международной арене и на полях сельского хозяйства.

   Жигарев вытер выступивший пот на лбу и потерянно посмотрел вокруг.

   - Мы вылетели из Москвы на рассвете 15 июня 1941 года. Я летел в Минск в штаб ВВС Белорусского Особого Округа, - растерянно произнес он.

   - Через неделю началась война, - тяжело, но уверенно произнес Рябцев.

   - Немцы все - таки напали?

   - Да. В 4 утра 22 июня. Эта война стоила нам почти двадцать семь миллионов жизней, - ответил Рябцев.

   - Они там,... а я... тут! - в голове Жигарева не укладывалось, что он практически стал дезертиром.

   - Ладно. Чего тут в поле стоять? Начальник караула! Продолжайте службу. - Дежурный! Подскажи экипажу как и чем закрепить самолет. А мы, товарищ генерал - лейтенант, поедем в штаб. Если опасаетесь, пусть с нами едет ваш порученец. Да, еще! Дежурный, пришлю машину вторым рейсом, отвези остальных в столовую, распорядись насчет завтрака. И скажи пусть принесут что - нибудь поесть мне в кабинет. На всех.

   Сил возражать у Жигарева уже не было. Он был просто раздавлен ситуацией и знанием, что там - в его времени - через неделю советские летчики будут биться за Родину. А он не то что предупредить об этом не сможет, вообще будет числиться дезертиром. Подполковник распахнул правую дверцу автомобиля, Жигарев на автомате сел на сиденье. Начштаба и порученец сели сзади.

   Через пять минут езды по бетонке подъехали к штабу центра. По дороге Жигарев ничего особенного не увидел - достаточно густой смешанный лес по сторонам, примерно посредине маршрута, справа, высилась высокая и мощная водонапорная башня, там же, но слева у дороги, находился явно склад, обнесенный колючей проволокой.