Воскресный день у бассейна в Кигали

Он сплюнул в маленький калебас [22]. Гадалка обмакнула небольшую деревянную палочку в слюну Кавы и добавила немного козьего жира. Потом нагрела палочку, подержав ее над лампой. Внимательно рассмотрела очертания, появляющиеся от пламени, после чего закрыла глаза. Служанка принесла широкую чашу, наполненную кипящей водой. Ньямараваго бросила в нее два комочка масла. Как только масло растаяло, она снова закрыла глаза и сказала: «Твои дети и дети твоих детей, покуда они живут в стране холмов, должны будут сменить кожу подобно змее и цвет подобно хамелеону. Им придется всегда лететь по ветру и плыть по течению. Им придется стать теми, кем они не являются, в противном случае, оставаясь теми, кто они есть на самом деле, они буду страдать». Воцарилась тишина. Кава дрожал. Было слышно, как по циновке ползут муравьи. Сестра медленно подняла правую руку. Уже без коровы Кава отправился в обратный путь.

Здесь во второй раз начинается история Жантий, хотя тогда она еще не родилась.

Вернувшись домой, Кава не проронил ни слова о своем путешествии, еще меньше он говорил о тревогах, терзавших его, о болезненном решении, которое принял, чтобы спасти своих потомков и потомков своих потомков.

В стране холмов происхождение отца определяет национальную принадлежность детей. Отец хуту, значит, и дети хуту. Отец тутси, значит, и дети тутси, и неважно, какая национальность у матери. Его дочерям не остается ничего другого, как выйти замуж за тутси, чтобы их дети стали частью избранной богами и обласканной белыми расы. Вообще-то ничего сложного в этом не было. Кава был богат и знал много не очень обеспеченных семей тутси, которые с удовольствием согласились бы улучшить свою жизнь, обменяв сына на несколько коров. Что касается мужской части семьи, судьба приговаривала их оставаться хуту в телах тутси. И их происхождение, а равно и происхождение их детей навсегда будет вписано в документы, удостоверяющие личность. Какой кошмар! Какая трагичная судьба! Школы для них закрыты, презрение белых обеспечено, на карьере и амбициях можно поставить крест. Кава не мог смириться с тем, что его сыновья и сыновья его сыновей официально будут считаться представителями низшей расы, неграми в услужении у негров.

Отец Атаназ подтвердил все самые мрачные его опасения, напомнив все же, что Господь одинаково любит всех своих детей, что истинное величие человека внутри и последние станут первыми. Получалось, как понял Кава, что батва [23]взойдут на небо первыми, за ними хуту, а потом тутси. Он не осмелился спросить у священника, почему дети Бога не одинаково любят хуту и тутси, почему в этой стране истинное величие человека зависит от внешности и почему здесь, на земле, первые - всегда первые. Человек холмов не любит терять лицо и заботится о том, чтобы его собеседника не постигла та же участь. Именно поэтому Кава так никогда и не признался в том, что заключил сделку с бургомистром.

Бургомистру он предложил несколько коров, коз и самую красивую из своих дочерей, которой едва исполнилось четырнадцать лет. Белый человек отказался выписать новые документы и сделать из этих хуту тутси. Однако он совсем не хотел отказываться от девушки и предложил взамен сохранить в тайне этот позорный и постыдный поступок Кавы. Вот так Клементина, чьи бедра и грудь давали пищу безумным фантазиям мужчин всех народностей, живущих на холме, стала собственностью уродливого и прыщавого бельгийца, который уж очень любил пристраиваться к ней сзади, всякий раз когда проходил мимо. Она умерла в семнадцать лет от некоей болезни крови, а шепотом говорили, что болезнь эта появляется из-за грязного члена мужчин, которые не любят мыться.

Пять остальных дочерей Кавы вышли замуж за тутси и тем самым спасли свое потомство от позора и унижения. У него оставалось еще достаточно коров, чтобы найти жен тутси своим четырем сыновьям. Кава выбирал своих невесток по росту и бледности кожи. Он пытался найти им жен, тонких и длинных, подобно змее, одним словом, более худых и высоких, чем обычные женщины-тутси, надеясь, что их кровь одолеет кровь хуту. В доме остался один Селестен. Он заботился об отце, которого терзали болезни и меланхолия с тех пор, как умерла его жена, несколько недель спустя после смерти Клементины. Все дети покинули родной дом и холм, прячась от укоризненных взглядов своих дядьев, теток и племянников, которые чувствовали себя преданными родственниками, решившими стать теми, кем они не являются. У Кавы почти ничего не осталось. Даже коз. Чтобы заключить последний брак, ему пришлось уступить банановую плантацию. Остался лишь просторный дом и небольшое поле фасоли. Целый год Кава и Селестен ели одну фасоль.