Воскресный день у бассейна в Кигали

Виктор слыл человеком предприимчивым. Разумеется, он был собственником этого весьма популярного ресторана и нескольких грузовиков, которые возили рыбу с озера Киву. Он всегда забирал большую часть груза, чтобы покрыть накладные расходы, это позволяло ему подавать самую вкусную и дешевую жареную тилапию в городе. В подвале ресторана он оборудовал механический цех и офис одной компании-импортера, которая вела дела исключительно с ЮАР. Виктор почитал двух пророков Иисуса и Нельсона Манделу. В руках Иисуса было будущее мира, в руках Манделы - будущее Африки. Если бывшему узнику острова Роббен[46] удалось без больших человеческих жертв отнять. страну у белых и отдать ее черным, при этом оставив белым право на существование, он смог бы спасти и Руанду, где большинство было таким же черным, как и меньшинство. Все предприниматели ориентировались лишь на Европу и США и насмехались над Виктором, этим набожным необразованным человеком, который желал вести дела с африканцами. Ему даже не приходилось давать взятки ни членам Аказу, ни таможенникам, чтобы ввезти в страну электромоторы, сделанные по израильской технологии, и легкую сельскохозяйственную технику. Естественно, заказать запчасти и необходимую диагностику оборудования,. которое он продавал, можно было только в его цехе. Он был обеспеченным человеком, но богатство его не интересовало. Он хотел лишь мирно жить со своей женой и шестью детьми, но более всего он желал попасть в рай.

Два ополченца открыли черные железные ворота механического цеха. Виктор въехал и попросил закрыть ворота. Перед ними простиралась красная аллея, которая выходила на улицу, ведущую к церкви Святого семейства, откуда можно было добраться до отеля, минуя заграждение на площади Революции.

– Виктор. Я знаю одну из узниц.

– Я знаю их почти всех.

Виктор посадил в машину трех женщин, прятавшихся в цехе. У подножия холма он остановился перед своим домом и вернулся оттуда с пачкой денег и пистолетом за поясом. Военные, охранявшие вход в отель, узнали его машину и знаком показали проезжать, но он остановился перед лейтенантом и дал ему десять тысяч франков на пиво и сигареты для солдат, В течение нескольких дней владелец ресторана перевез таким образом в отель около ста человек. Все сорок детей, которые два месяца прятались в его цехе, были спасены. Однажды, когда он вез в отель провизию, жандарм отказался брать деньги, которые тот ему протянул, и попросил его выйти из машины. Виктор закрыл глаза и нажал на газ. «Пежо» врезался в бочку с нефтью, сидевший на ней ополченец упал на ветровое стекло и скатился на землю, Виктору удалось добежать до отеля, где он и скрывался вплоть до разгрома экстремистов.

Безумие охватило не только Кигали. Новые беженцы, прибывающие в отель, приносили ужасные вести. Подобные операции проходили в Рвамагане, Зазе, Каензи, Ньямате, Рунде и Мугине. Канадский генерал приехал в отель, в котором укрылись несколько иностранцев и местных видных деятелей. Он говорил на официальном языке теленовостей. Международное сообщество не останется в стороне, но в данный момент силы ООН не могут осуществить военного вмешательства и надеются, что само по себе их присутствие заставит образумиться тех, кто несет ответственность за эти бесчинства. Один из руководителей Либеральной партии, партии Ландо и большинства тутси, подошел к нему, заглянул в глаза - тот отвел взгляд - и плюнул на его начищенные ботинки: «Замолчите. На вас жалко смотреть. Убили десять ваших солдат[47], а вы никак не отреагировали. Не можете защитить даже собственных солдат и хотите, чтобы мы поверили, будто вы будете защищать нас?» Тяжелой поступью генерал двинулся к выходу, опустив голову и сгорбившись, словно приговоренный к смерти.

По просьбе месье Жоржа Жантий вернулась на работу. Спустя два дня после начала бойни в отеле собралось уже около тысячи человек, в том числе не менее ста детей. Вместе с несколькими подчиненными мадам Агаты Жантий обустроила в дальней части сада, за фикусом и вольером с птицами, небольшую детскую площадку. Они придумывали игры для детей и группками водили их купаться в бассейне. Месье Жорж также учредил что-то вроде комитета беженцев, в который входили Виктор и Валькур. Они часами спорили, обсуждая худший и лучший из возможных вариантов развития событий; подсчитывали запасы продовольствия, пытались найти способы их справедливого распределения, не забывая о том, что в отеле жили и обычные постояльцы. У Жантий и Валькура создалось странное впечатление, что они здесь единственные, кто ведет нормальную жизнь. Она присматривала за детьми, успокаивала взволнованных мамаш, готовила бутылочки, и от нее веяло таким спокойствием и безмятежностью, что она, казалось, парит над миром, к которому отныне уже не принадлежит. Обычно Валькур быстро выходил из себя, но рядом с Виктором он умудрялся найти сотню доводов, призывающих к терпению, чтобы загладить ссоры и незначительные, но жестокие стычки, которые из-за тесноты и страха иногда возникают даже между самыми рассудительными людьми.