Воскресный философский клуб

Изабелла поняла, что если она хочет найти подтверждение своей гипотезе, ей придется навести кое–какие справки о «Мак–Дауэллз», а это будет нелегко. Придется побеседовать с людьми из мира финансов: они могут быть в курсе происходящего, даже если сами не работают в фирме. Эдинбургское финансовое сообщество напоминает большую деревню, так же как и сообщество юридическое, и там процветают сплетни. Но ей потребуется нечто большее: нужно узнать, каким образом можно обнаружить, не воспользовалось ли какое–то лицо закрытой информацией в личных целях. Требуется ли для этого проверка сделок с акциями? Но ведь на биржах каждый год совершаются миллионы сделок! И разумеется, нечестные на руку люди умеют заметать следы, привлекая подставных лиц. И если мы знаем ничтожно мало судебных процессов по обвинению в купле и продаже с использованием конфиденциальной информации — и практически ни одного осужденного по этой статье, — на то есть причины. Это просто не смогли доказать. А в таком случае невозможно проследить, что сделала Минти с информацией, полученной от ее жениха. Минти могла действовать безнаказанно, если только — и это важная оговорка, — если только кто–то работающий в этой фирме, Марк Фрейзер например, не связал бы ее сделки с информацией, которой, как ему было известно, обладал Пол Хогг. Но Марк мертв. А это означает, что ей придется повидаться со своим другом Питером Стивенсоном, финансистом, тайным филантропом и руководителем Самого Ужасного Оркестра в Мире.

Глава девятнадцатая

Вест–Грейндж–Хаус являл собой большое прямоугольное здание, возведенное в конце восемнадцатого века. Это окрашенное в белый цвет строение располагалось на окраине Грейнджа — пригорода, граничившего с Морнингсайдом и Брантсфилдом. До него можно было прогуляться пешком от дома Изабеллы, а от магазинчика Кэт вообще было рукой подать. Питер Стивенсон заглядывался на это грандиозное сооружение сколько себя помнил и не упустил свой шанс, когда его неожиданно выставили на продажу.

Питер был успешным банкиром — он служил в коммерческом банке, а когда ему перевалило за сорок, решил сделать карьеру в качестве независимого консультанта. Фирмы, попавшие в трудное финансовое положение, могли призвать его на помощь, а фирмы, в правлениях которых случались разногласия, обращались к нему как к посреднику, чтобы он разрешил их сомнения. И он в своей выдержанной манере приносил мир и покой в эти компании, убеждая людей сесть за стол переговоров и обсудить все свои проблемы — одну за другой.

— Любую проблему можно решить. Повторяю: любую. Можно решить какой угодно вопрос. Можно разобраться с чем угодно, — сказал он Изабелле по дороге в свой кабинет в ответ на вопрос о его работе. — Все, что нам нужно, — это разобрать проблему по косточкам. Единственное, что требуется, — это составить список вопросов и проявлять благоразумие.

— О чем люди довольно часто забывают, — заметила Изабелла.

Питер улыбнулся:

— С этим можно справиться. Большинство людей могут проявить благоразумие, даже если поначалу и слышать ничего не хотели.

— Далеко не все, — упорствовала Изабелла. — Некоторые лишены здравого смысла от рождения. Таких немало среди живых и мертвых.[43] Иди Амин и Пол Пот[44] — если ограничиться только двумя именами.

Питер задумался над употребленным ею оборотом речи. Кто теперь говорит о живых и мертвых? Услышав эту фразу, большинство недоуменно пожало бы плечами. Как это характерно для Изабеллы: она сохраняет слово живым, как садовник, ухаживающий за слабым растением. Изабелла — молодец.

— Абсолютно глухие к чужому мнению не склонны управлять бизнесом, — возразил он, — даже если они и пытаются управлять странами. Политики отличаются от бизнесменов. Политика привлекает маргиналов.

— Именно, — согласилась Изабелла. — Все эти раздутые «эго». Вот почему они стремятся в политику. Им хочется возвышаться над другими. Они наслаждаются властью и ее побрякушками. Лишь немногие из них идут в политику, потому что им хочется улучшить мир. Полагаю, некоторые бы справились — но лишь немногие.

Питер задумался над ее словами.

— Ну что же, есть Ганди и Мандела, и есть президент Картер.

— Президент Картер?

Питер кивнул.

— Хороший человек. Слишком мягкий для политики. Думаю, он оказался в Белом доме по ошибке. И он был слишком честным. Он чистосердечно поведал о своих тайных переживаниях, и пресса не замедлила этим воспользоваться. А ведь любой из тех, кто его осуждал, втайне думал то же самое. Да и кто об этом не думает?

— Я знаю все о человеческих фантазиях, — сказала Изабелла. — Знаю, что он имел в виду… — Она умолкла. Питер вопрошающе взглянул на нее, и она поспешно продолжила: — Не такого рода фантазии. Я постоянно думаю о снежных лавинах…

Питер улыбнулся и указал ей на кресло.

— Ну что же, chacun `a son r'eve.[45]