Воскресный философский клуб

Изабелла лихорадочно соображала. Вообще–то Минти не должна ее теперь интересовать, ведь принято решение прекратить расследование финансовых махинаций и гибели Марка, так что следует ли принимать приглашение и снова общаться с людьми, которые больше не имеют к ней отношения? И тем не менее было что–то ужасно притягательное в перспективе еще раз пообщаться с Минти. Она ужасная женщина — в этом нет никаких сомнений, — но ужасное, как ни странно, притягивает — как, например, змея, готовая броситься на свою жертву. На нее хочется смотреть, заглядывать ей в глаза. И Изабелла приняла приглашение, добавив, что не уверена, свободен ли Джейми, но пообещав узнать. Пол Хогг, по–видимому, остался доволен, и они уточнили время. Там будут еще один–два человека, сказал он, и вечеринка закончится не поздно, так что она вполне успеет в музей, на лекцию профессора Батлера.

Изабелла вернулась к статье об этике памяти, отказавшись от прогулки в Брантсфилд. Автор статьи рассуждал о том, до какой степени люди, забывающие что–то важное о других, повинны в этом. «Долг заключается в том, чтобы хотя бы попытаться запомнить то, что важно для других, — писал он. — Если мы находимся в дружеских или в иных близких отношениях, вы должны хотя бы помнить мое имя. Вы можете его не запомнить, и это может быть не вашей виной, а слабостью, но если вы даже не постарались его запомнить, значит, не выполнили свой долг передо мной, проигнорировав важную часть моей личности». Это действительно верно: наши имена важны для нас, они выражают нашу сущность. Мы обижаемся, когда с ними небрежно обращаются: Чарльзу может не нравиться, когда его называют Чак, а Маргарет может возражать против Мэгги. Называть Чарльза Чаком, а Маргарет — Мэгги, если им это не нравится, — значит покуситься на их личность.

И тут, прервав свои размышления, Изабелла задала себе вопрос: «Как зовут автора статьи, которую я читаю?» И она поняла, что даже не потрудилась прочитать его имя, когда вынула рукопись из конверта. Значит, она не выполнила свой долг перед ним? Ожидал ли он, что она будет держать в памяти его имя, читая его статью? Вероятно, ожидал.

Поразмыслив над этим несколько минут, она поднялась на ноги. Ей никак не удавалось сосредоточиться, а автор, несомненно, вправе рассчитывать на то, что она внимательно прочитает его работу. А ее мысли заняты предстоящей вечеринкой у Пола Хогга, которую явно организовала Минти Очтерлони. Минти спугнули, это ясно, но Изабелла не понимала, как ей следует поступить. Инстинкт подсказывал придерживаться своего решения и ни во что не вмешиваться. Мне нужно все это забыть, говорила она себе, постараться забыть (если это действительно возможно). Это был бы поступок зрелого человека, сознающего, что моральный долг перед другими имеет свои границы… Интересно, как будет одета Минти Очтерлони? Изабелла посмеялась над собой. Я философ, подумала она, но я еще и женщина, а женщины, как это известно даже мужчинам, интересуются тем, во что одеты другие. И женщины не должны этого стыдиться. Это у мужчин что–то не так со зрением — как если бы они не замечали оперение птиц, или форму облаков в небе, или рыжий мех лисицы, когда она крадется вдоль садовой стены мимо окна Изабеллы. Братец Лис…

Глава двадцать третья

Она встретила Джейми в конце Грейт–Кинг–стрит, увидев, как он идет по скользким булыжникам Хоу–стрит, круто поднимавшейся вверх.

— Я очень рада, что вам удалось прийти, — сказала она. — Я не уверена, что смогла бы оказаться наедине с этими людьми.

Джейми поднял бровь.

— Это все равно что проникнуть в логово льва, не так ли?

— Львицы, — поправила его Изабелла. — Может быть. Но не думаю, что мы будем преследовать какую–то цель. Я решила отказаться от дальнейших расследований.

— Значит, вы покончили с этим? — спросил удивленный Джейми.

— Да, — ответила Изабелла. — Вчера вечером я имела продолжительную беседу с неким Джонни Сэндерсоном. Он работал вместе с этими людьми и хорошо их знает. Он говорит, что мы не сможем ничего доказать, и считает идею насчет того, будто Минти как–то связана со смертью Марка, совершенно несостоятельной. Я долго думала об этом. Полагаю, он меня отрезвил.

— Вы не перестаете меня изумлять, — сказал Джейми. — Но должен признать, что я чувствую большое облегчение. Я никогда не одобрял то, что вы впутываетесь в чужие дела. Вы становитесь благоразумнее с каждым часом.

Изабелла потрепала его по запястью.

— Может быть, я еще не раз удивлю вас, — сказала она. — Вообще–то я приняла это приглашение, поскольку меня притягивает ужасное. Эта женщина похожа на змею. И я хочу увидеть ее еще раз вблизи.

Джейми состроил гримасу.

— В ее присутствии мне не по себе, — сказал он. — Это же вы назвали ее социопаткой. И я должен остерегаться, как бы она не вытолкнула меня из окна.

— Но вы же, конечно, знаете, что нравитесь ей, — небрежным тоном заметила Изабелла.

— Я не хочу этого знать. И я не понимаю, с чего вы это взяли.