Воскресный папа

- Слушай, я не пойму, ты что, жалуешься? – Орлов, кряхтя, сел, но так ничего и не ответил, залипнув на жене, которая в тусклом свете луны никак не могла отыскать верх от купальника. – Брюзга… - Последнее слово было сказано будто вскользь.

- Это я-то брюзга?

- А кто?

- Я – брюзга? – повторил тихо, с неприкрытой угрозой. И вот тут до Ариши дошло, что сейчас ей не поздоровится. Она с визгом отскочила в сторону. Однако было поздно. Муж повалил ее на песок и навис сверху:

- Проси прощения!

- Прошу меня простить… - сквозь смех. Орлов подумал-подумал и покачал головой:

- Нет, боюсь, теперь мне потребуется сатисфакция посерьезней.

Машенька, далеко-далеко, за тысячи километров, в промозглой холодной осени:

- Эй-эй! Вы куда это?! Таська! Тимох! Не все сразу-то, по одному, поросята вы розовые!

Непутевые родители Маши где-то на берегу омываемого теплыми водами Индийского океана…

- Ну как? – задыхаясь.

- Ты не брюзга, ты Орел, Орлов. Как думаешь, таблетки уже точно подействовали?

- Да сто пудов.

Машенька, далеко-далеко, за тысячи километров, в промозглой холодной осени:

- Ой-йо.

Конец