Воскресный роман

- Привет! – раздался его бархатный голос, перекрикивающий работавший на заднем плане телевизор. – Не мешаю?

- Ну как тебе сказать… Мистер Дарси объясняется в своих врожденных комплексах, если тебе это о чем-то говорит, - улыбнулась Лера.

- Который Колин Ферт? – хмыкнул Кир.

- Типа того.

Заряд энергии у Леры закончился. Вересов тоже не нашелся, что ответить. Зато из телевизионного фона громко заорало:

- К черту драму! Слушай маму! Мамаааааааа умней!

- Пошли завтра гулять? – выпалил Кирилл.

- Ку… куда?

- Не знаю… Просто гулять… Погода, вроде…

- Ничего, - продолжила Лера и пробормотала: – Я… ну… давай.

- Ага… Тогда завтра? Во сколько? Ну, чтобы тебе удобно… Ты же будешь свободна? – запоздало спросил он.

Первой мыслью было отказаться. Зачем снова…

- Да, буду, - ответила она вопреки здравому смыслу. – Давай в обед. Где?

- Могу за тобой заехать… Обед у тебя в котором часу? В час? В два? Вообще, я и в одиннадцать могу…

- Давай в час в «Скворечнике», - быстро проговорила Лера.

- Идет, - почти с облегчением выдал он, пока на заднем плане раздавалось: «Мамочка поймёт, мамочка утешит! Безопасно только с ней!» - Я буду тебя ждать!

- До встречи, - сказала Лера и отключилась.

- До встречи, - Кирилл уныло посмотрел на погасший экран.

Из телевизора продолжала вопить матушка Готель. Машка, высунув язык, усердно рисовала. Надолго ли ее хватит, Вересов не знал. Это были первые двадцать минут относительной тишины за день.

Суббота приключилась бешеная, что, по сути, явилось всего лишь итогом бешеной недели. Особенно второй ее половины.

В понедельник-вторник всего-то торчал на работе, что называется, гоняя балду. Периодически мысли его, ввиду бездеятельности, сваливались в глубокий анализ странного воскресного дня накануне.

Митрофанушка. Честно говоря, из головы не шла. Засела прочно.

Он не понимал! Он искренно не понимал, что она за ребус такой! И чем так зацепила, что, если он о чем и в состоянии думать, так о том, как этот орешек с толстой скорлупой расколоть. Правда, нафига оно ему надо, он тоже не имел представления. Наверное, только потому и не перезванивал ей больше. Пытался убедить себя в том, что на свете хватает и более покладистых барышень для скрашивания досуга.

В конце концов, если разобраться, девять лет не вспоминал. В голове не держал, что есть где-то на свете такая девочка, которая когда-то там была в него влюблена. Даже воспоминания о Кудиновой были более четкими – все-таки первый сексуальный опыт.

Впрочем, о последней лучше и не вспоминать.

Та иногда названивала после выпускного, но у Вересова и других впечатлений хватало, потому благополучно игнорировал.

Так за каким чертом теперь Митрофанушку вспоминать?

Нет, он помнил ее. Нескладная, угловатая, слишком худая. Правда, мордашка всегда была вполне ничего себе. Еще у нее в наличии имелись мозги, что не редкость в их экспериментальном «Б» классе, и умение ими пользоваться – а вот это уже диковинка. Но это умение не распространялось на то, что касалось Вересова.

Нравилась она ему тогда?

Ну… справедливости ради, чисто по-человечески нравилась. Наверное, потому и не таскал ее, как Кудинову, по подсобкам. Какое-то представление о порядочности в нем все-таки было. Но ее к нему слабостью пользовался и того не стыдился – само в руки плыло.

И если в пятничный вечер эта почти незнакомая теперь уже девушка его заинтриговала – была в нем азартность, была – то в воскресенье озадачила. Дурацкая недосказанность заставляла его раз за разом прокручивать их разговоры и ее поведение. Да и свое тоже – чего уж скрывать. И бить себя по рукам, чтобы не набирать Митрофанушкин номер.

В офисе он старался задерживаться допоздна, дома отговаривался тем, что у него работы валом – впрочем, никто особенно и не интересовался. Некогда им там было интересоваться. Если бы Кирилл вникал, то заметил бы, что в доме царит необычная атмосфера – Марина ныкалась по углам и на глаза не показывалась, зато по всем комнатам были разбросаны исписанные блокнотные листы. Тем не менее, все в доме ходили на цыпочках.

- Мама пишет про капитана Ратона, - важно пояснила Машка, будто делилась секретной информацией, которая что-то должна была объяснить. – Опять.

Кирилл кивнул и удрал на работу.

Это была среда.

И именно в среду на работу соизволила заявиться Лина Мильх.

- Как вы тут без меня? – заворковала она, едва переступила порог конторы. – Скучали или радовались, что остались без присмотра?

- Лично я психовал, - сообщил Кирилл, стоя возле кофемашины, установленной в приемной.

- У тебя не было ни малейших причин, - удивилась Лина. – Я отдала тебе беспроигрышное дело.

- И не сказала, кто со стороны ответчика. Шутка удалась.

- Это не было шуткой, – хохотнула госпожа Мильх, располагаясь на диване. – Это был экзамен на выживаемость.

- Как видишь, первое заседание я пережил. Он точно не знал?

- Не знал, не знал. Ему понравилось?

- А ты как думаешь? По-моему, он в восторге.

- Ааа, - понимающе протянула Лина. – Ну смотри… провалишь дело – пойдешь на вольные хлеба. Или к папе, - она снова хохотнула.