Воскресный роман

Глядя на сбежавшее молоко, распространявшее по кухне не самый приятный аромат, Лика пыталась понять, зачем вообще ставила его на огонь. Закрыла газ и, так и не вспомнив, ушла обратно в комнату. Там был телевизор, создававший иллюзию беззаботной жизни. В нем постоянно что-то происходило, но это не имело никакого значения, потому что происходило не с ней. О том, во что теперь превратилось ее существование, она думать больше не могла. Не хотела.

Она смотрела телевизор.

Впрочем, телевизор был спасением только наполовину. На ту половину, которая почти разучилась чувствовать. Вторая – будто бы замерла в ожидании.

Ожидание было вознаграждено.

Ровно в 17:15 в дверь позвонили.

Гости у Ларгиной были незваными, но частыми. Слесари, почтальоны, соседка – подъездная активистка. На этот раз оказалось менее увлекательно. На пороге стоял Краевский.

- Когда ты, дура, научишься смотреть в глазок, - негромко ругнулась Лика и дернула дверь обратно на себя.

Но его ладонь уже вцепилась в нее чуть повыше ручки, а нога оказалась в дверном проеме.

- Мне тоже интересно, когда. В целях безопасности это было бы полезно! – процедил Влад сквозь зубы.

- Ногу убери, - фыркнула Лика, продолжая дергать дверь.

- Мы оба знаем, что не уберу. Потому смирись и пусти меня в квартиру.

- Я тебя не приглашала!

- Я в курсе.

- Тогда зачем пришел? – она по-прежнему стояла на пороге, теперь скрестив на груди руки, и хмуро смотрела мимо Владислава.

- Узнал твой адрес. Ты хреново концы прячешь.

- С чего ты решил, что я прячусь? – невесело усмехнулась Лика.

- Ты сменила сим-карту, свалила из дома Ларгина, поменяла уже вторую квартиру, и твоя машина два месяца стоит в гараже. Реально, с чего я решил?

- Пользоваться арестованным имуществом не очень приятно, - она пожала плечами и зашла в прихожую. В конце концов, пока он сам не захочет уйти, она его точно не выгонит. К дракам Лика питала внушенное чувство отвращения. Оставалось только вызвать доблестных мальчиков в форме. Но, увы, не вариант. При наличии соседки-активистки.

Краевский прошел следом, закрыл за собой дверь. Обернулся. Скинул шузы – читай, явился надолго. И тяжелым взглядом окинул прихожую. От светлого потолка по желтым обоям к ламинату на полу. Потом глаза его задержались на ее ступнях в зеленых носках. И Краевский негромко хмыкнул.

- Неплохо устроилась, - отметил он.

- Как смогла. Чего ты хочешь?

- Поговорить.

- А если я не хочу?

- Знаешь, в данном случае мне похрен. Ты всегда чего-то не хочешь. Сначала Ларгина, потом меня, потом снова Ларгина. Моя очередь.

Из горла Анжелики вырвался странный звук, похожий на сдерживаемое ругательство.

- В компании моего мужа ты определенно лишний.

- О как! А я-то думал! Это хорошо или плохо?

- Это никак.

- Допустим. Этот сукин сын с тобой не связывался?

- Я не обязана перед тобой отчитываться. Ты не следователь.

- Слава богу, нет, - его губы растянулись в улыбку. Куда более мягкую, чем все, что было до этого момента. – Мы так и будем стоять здесь? Чаем не угостишь? Я, между прочим, с утра не ел.

- Еда в ресторане, - Лика развернулась и прошла в комнату.

Краевский нервно рассмеялся, откинул со лба челку и выдохнул. Краткие несколько мгновений, пока она скрылась из виду, чтобы прийти в себя. Он нашел ее. Нашел.

Все, что произошло с того мгновения, как он с подачи Соснова вытрусил на свет божий грязное белье Ларгина, не укладывалось в его голове. Впрочем, он и не пытался уложить. Смрад шел нехилый. Задержание, транслировавшееся во всех новостях, шуму наделало, как и ожидалось. Пожалуй, единственное из свершившегося ожидаемого. Остальное вышло из-под контроля почти сразу. Сначала выпущенный под залог Ларгин удрал за границу, потом Лику затаскали по допросам. И тогда же выяснилось, что львиная доля имущества супруга была записана на ее имя. Во всяком случае, стало ясно, почему он разводиться не желал и так отчаянно оттягивал это дело. Дооттягивался…

Потом Лика «сбежала». Нет, не за границу. Залегла на дно. Будто бы там он мог ее не найти.

Краевский снова посмотрел по сторонам. И после вошел в комнату. Туда, где вещал телевизор.

- Самородова Саньке разболтала, - проговорил он устало.

Лика вопросительно посмотрела на него, потом выключила телевизор. Устроилась в кресле, вытянув скрещенные в щиколотках ноги, и закурила.

Некоторое время он молча разглядывал ее нарочито расслабленную позу. Потом сел в соседнее кресло.

- Лик, это я фитиль поджег, от которого Ларгин жахнул.

- Тебе вручить орден? – хмыкнула она.

- Обойдусь. Если бы я его просто прикончил, тебя бы быстрее в покое оставили.

- Обвинение в убийстве – это весело, - рассмеялась Лика. – При нашей-то с ним жизни я была бы главной подозреваемой.

- Ты не допускаешь, что я джентльмен и пошел бы чистосердечно признаваться? – хохотнул он.

- Да какая разница, - вздохнула она, затянулась и выпустила дым в потолок. Прикрыла на мгновение глаза, отгородившись от всего: прошлого, настоящего, будущего. И вынырнула на поверхность. – Мне, правда, все равно. Я лишь хочу, чтобы вся эта бодяга поскорее закончилось…