Воскресшая

– Большую часть времени они едят, спят и спариваются с теми, кто им подходит для продолжения рода. Это скучно, – парень улыбнулся и пожал плечами. – Я не хотел бы так жить. Мне интересно здесь, в твоем мире. Я хочу охотиться, бегать, играть. Хочу научиться плавать. Жаль, что я никогда не смогу летать, как ты… Не знал, что существуют летающие люди.

– Нас мало, – я обрадовалась тому, что ифери ничего не знают о Наблюдателях.

Выходит, они не заодно с могущественной крылатой расой.

– Но я рад, что нашел такую самку, как ты, – Грейсон улыбнулся счастливо и беззаботно, а меня от его сияющей улыбки покоробило.

Не хотелось видеть его лицо, точнее маску, но я должна была продолжать допрос.

– Я просила не называть меня самкой. Это грубо. Невежливо. Оскорбительно для человеческой девушки, – обиженно надула губки и отвернулась.

– По древнейшим законам ифери каждый самец подчиняется самке из его касты, – Грейсон тронул меня за плечо, чтобы снова увидеть мои глаза.

– У вас матриархат? – я посмотрела в его глаза. Красные прожилки не проявлялись, радужка выглядела черной как зрачок. – Или типа того?

– Типа того, – парень на миг потупил взгляд, словно застеснялся. – Но высшие самцы подчиняются непосредственно Великой Матери. Она дает нам право на жизнь и выбирает пару для каждого из нас.

– Великая Мать – она кто? Ваша королева? – я решила уточнить.

В голове сложилась полная картина. Да, у них все как у муравьев или пчел. Касты, личинки. Даже королева-матка.

– Великая Мать для ифери как живая богиня. Мы не верим в богов, но другими словами я не могу объяснить, – Грейсон пожал плечами. – Она для нас – начало и конец жизни. Свет и Тьма. Великая Мать правит своим народом тысячи лет.

– Вы так долго живете? – не хотелось завидовать насекомоподобным монстрам, но везет же некоторым.

– Не дольше людей. Низшие – даже меньше, – ответ парня меня удивил. – Великая Мать возрождается из раза в раз. Предчувствуя скорую кончину, она производит на свет избранную дочь, свою точную копию, и передает ей накопленную за тысячелетия память. Наша королева – хранительница великих знаний… Я мог бы рассказать больше о моем народе, если бы отец передал мне часть своих воспоминаний. Но я…

Грейсон печально ссутулился.

– Но ты не знаешь, кто твои родители, – я сдержала в себе желание погладить его по руке. Выразить сочувствие. – Хотя бы помнишь, за что попал в выбраковку?

– Нет, я не помню и не могу понять причину. Мне известно лишь одно – только Великая Мать вправе распоряжаться жизнями личинок высших. Это значит, что королева отвергла меня. Наша с ней связь разорвана. По древнему закону я не принадлежу ее народу… Эмбер, ты приняла меня и дала мне имя. Потому ты для меня навсегда – главная самка, которой я обязан подчиняться. И я буду служить тебе до конца моих дней.

– Э-э. Постой. Сбавь обороты, – признание монстра повергло меня в легкий шок. – Ведь я человек. А ты высший ифери. Между нами разница больше, чем ширина Громандродского ущелья. Надеюсь, ты знаешь, где оно расположено на этой планете. Мы не можем быть вместе. Я не твоя самка.

Крайней мыслью подумала, не захочет ли Грейсон меня сожрать после таких веских аргументов. Но, честное слово, мне только не хватало приставаний озабоченного инопланетного подростка. Что он там говорил про распорядок дня высших ифери? Спать, жрать и бесконечный трах-тибидох, как выражался Арс.

– Я впитал ДНК человека, и ваша сущность стала частью меня в момент вторичного развития личинки, – с пугающим равнодушием ответил Грейсон. – Разница между нами есть, но и сходство – тоже. Я помню, Чарли очень любил и ценил тебя. Он просил меня не убивать его малышку Эмбер, если мы однажды встретимся.

– Да, я запомнила, – мне стало плохо, как только подумала о последних днях Чарли. – Ты говорил с ним. Скажи, ему было очень больно?

Не смогла идти дальше. Остановилась, взявшись за покрытый лишайником сук тополя.

– В нашей слюне содержится сильный анестетик, – Грейсон облизнул передние верхние зубы – белые, человеческие. – Личинка пожирает жертву, начиная не с жизненно важных органов. Чарли не чувствовал боли, и у нас было время на мысленное общение.

– Помолчи минуту. Меня сейчас стошнит, – я пригнулась и схватилась за горло, пытаясь отдышаться.

Все поплыло перед глазами.

Мой бедный Чарли! Было больно представлять, какие мучения он испытывал.

– Я могу помочь? – Грейсон встал передо мной и приподнял мою голову за подбородок.

Вынудил посмотреть в лицо, которое я больше никогда не хотела видеть. Слишком это было болезненно и мучительно для меня. Невыносимо тяжкая пытка.

– Мне продолжать хранить молчание? – Грейсон заговорил словами, будто выкопанными из старой книги.

– Да… Нет… Не знаю, если честно, – дыхание у меня приходило в норму, а настроение оставалось препоганым.

Как-то так писали в романах давно минувших веков.

– Общение с тобой помогает мне больше вспомнить и понять, – просительно протянул ифери.

– Тогда говори. Идем дальше, – я заставила себя отцепиться от дерева. – Я слушаю.