Воскресшая из пепла. Россия. Век XVII

И великий государь царь и великий князь Феодор Алексеевичу всея Великия и Малыя, и Белыя России самодержец, изволил святейшему патриарху и властям, и своим государевым боярам говорить: «Ныне явно есть нам, великому государю, что в сем благом деле ко исполнению нашего доброго намерения способствует самое божие смотрение, давшее и хотящее ко благополучному привести совершению, тем, что вся наша царская полата, то есть бояре, окольничие и думные люди, також: стольники и стряпчие, дворяне и дети боярские, ради общего государственного добра советования, постановления и утверждения избранные благоразумным и согласным всех советом, познавше, что те дела местничества отеческого ничто ино, токмо гордость и любви отсечение, и нашим государским всяким делам повреждение приносят, вси радостными сердцы нам, великому государю, донесли, чтобы мы, великий государь, указали то виновное всякия злобы дело и братоненавидение, разоряющее любовь, то есть местничество отечественное отставить и вечно искоренить; и когда вы, святейший патриарх, со архиереи нам, великому государю, совет предлагаете, а бояре и окольничие и думные люди доносят о искоренении тех случаев с месты, как о том писано выше сего, и чтоб всем чинам у всяких дел по нашему государскому указу быти без мест. И мы, великий государь, слыша таковое от многого времени нам, великому государю, желательное благое дело, всех общим советом совершение, бога, благих дателя, от таковой нам, великому государю, явленной благодати радостным сердцем по премногу благодарим, яко сподобил есть нас оного желательного дела видети совершение. И по тому богом дарованному благому общему намерению, мы, великий государь, нашим царским повелением те случаи и места повелеваем совершенно искоренить. А для совершенного искоренения и вечного забвения, те все прошения о случаях и о местах записки изволяем предати огню, чтоб та злоба и нелюбовь совершенно погибли и впредь непамятна была, и соблазна б и претыкания никто никакого не имел. А что еще есть в Розряде случаев и о местах записки, а у кого такие ж книги и записки и те присылали бы в Розряд. А мы, великий государь, по тому ж те книги повелим предати огню, чтоб то было в вечном забвении. И от сего времени повелеваем боярам нашим и окольничим, и думным, и ближним, и всяких чинов людям на Москве в приказех у росправных и в полках у ратных, и у посольских, и везде у всяких дел быть всем меж себя без мест, и впредь никому ни с кем никакими прежними случаи не считаться, и никого не укорять, и никому ни над кем мимошедшими находы не возноситься, также и в попереках никого ничем не укорять и не попрекать, и в укоризну прежних дел, где кто был по воли государской в нижнех чинех или за скудостию, или за иным каким случаем, и в нижних чинех было, того ему во обличение не ставить и никакими вымыслы никого ничем мимошедшими попереки не безчестить. Также буде и впредь, кто от скудости, или каким ни есть случаем объявится где и в нижних каких чинех, и того ему в укоризну не ставить же, и тем его не безчестить. А которых родов ныне за малыми леты в ротмистрах и в порутчиках не написано, и тех родов впредь писать по тому ж в ротмистры и в порутчики».

И то слыша благожелательне святейший патриарх со всем освященным собором и весь его государской синклит вси с великим усердием бога благодариша и оное его государское благоволение радостне прияли и благохотне утвердиша, глаголюще: «Да погибнет во огни оное, богом ненавистное, враждотворное, братоненавистное и любовь отгоняющее местничество и впредь да не воспомянется вовеки!»

И того ж числа те книги преданы огню государския передний полаты в сенях. А при том стояли от великого государя царя и великого князя Феодора Алексеевича, всея Великия и Малыя, и Белыя России самодержца, боярин князь Михаиле Юрьевичь Долгорукой да думный дьяк Василий Семенов; а от великого господина святейшего Иоакима, патриарха московского и всея России, все преосвященные митрополиты и архиепископы до тех мест, покамест те книги совершенно все сгорели.