Воскресшая из сна

– Ну, это ведь понятно! Она захотела занять твое место, жить с матерью в вашем доме, а вы все оказались лишними, – сказала Прасковья, внимательно вглядываясь в лицо Махи. – Настя глупа! Она использует свой дар во зло, не понимая, что ей все вернется сторицей. Я всегда помогала людям. Правда, они в знак благодарности кидали в меня камни, но я не держу на них зла. Их натравливал на меня старый священник, которому я еще в молодости не дала… Ха-ха-ха!

– У Насти дар? Я думала, она просто очень злая девчонка, – сказала Маха, стиснув зубы от ненависти.

– У тебя тоже есть частица моего дара, но ты им никогда не пользовалась. Подойди ближе, Маха, – властно потребовала Прасковья. – Я хочу именно тебе передать свои знания и способности, свою силу. Ты добрая. У тебя светлая душа.

– Это раньше я была доброй. Я не знала, что такое ненависть, а теперь я хочу лишь одно. Я хочу отмстить Насте и ее мамаше… Да и Степан хорош! Отец называется!

– И поэтому ты решила трусливо сбежать от жизни, наглотавшись таблеток?! – цинично пошутила Прасковья. – У тебя появится второй шанс. Последний. Смотри сюда.

Прасковья начертила в воздухе рукой круг и Маха, как в телевизоре, увидела картинку. Она увидела себя неподвижно лежащей на больничной койке и людей в синих халатах и масках, пытавшихся ее оживить с помощью дефибриллятора. Через ее неживое тело пропускали электрические разряды, но она оставалась неподвижной и не подавала признаков жизни.

– Видишь, что ты наделала?! Если ты не вернешься сейчас, ты уже никогда не шагнешь назад, в мир живых. Подойди ко мне, а затем лети к своему телу! – сказала Прасковья, протянув руки навстречу Махе.

Маха послушно подошла к своей прапрабабушке. Прасковья ее обняла и обхватила руками ее голову, заглянув в глаза. Маха почувствовала невероятное тепло во всем теле и жжение в груди. В этот момент глаза Прасковьи излучали какой-то нереальный ослепительно белый свет, проникающий в широко распахнутые глаза Махи и пронизывающий ее насквозь. Наконец, свет исчез и прапрабабушка ее отпустила, но внутреннее тепло и чувство огня в груди у Махи осталось.

– Все! Возвращайся к людям! Теперь ты другая. Ты это скоро поймешь и почувствуешь, что многое можешь. Помни только одно, никогда не используй свой дар во зло, – произнесла Прасковья и поцеловала Маху в лоб. – Все! Возвращайся!

– Но я обязана отомстить за свою семью! – воскликнула Маха, метнув глазами молнии.

Молнии ударились о серую землю мертвого мира, а испуганная Маха отпрыгнула в сторону.

– Ого! – вскрикнула она. – Я так могу?!

– Ты еще и не такое теперь умеешь, а месть дело благородное. Зло должно быть наказано и уничтожено его же оружием. Грош цена счастью, если не умеешь за него бороться и защитить от окружающего зла. Вокруг своего счастья нужно выстроить крепостные стены и окружить их рвом с кипящей смолой, чтобы зло в ней захлебнулось и навеки расплавилось. Твоя мама и Виктор слишком добры и благородны. Они не знали страха перед злом и не сумели защитить свое счастье, свою семью от зла, – сказала Прасковья и растаяла в воздухе.

Маха крепко зажмурилась и представила себя там, в больнице, в собственном теле. Открыв глаза, она увидела склонившихся над ней медиков. В глаза бил ослепляющий свет больничной лампы. Еще почему-то очень болело горло.

– Слава тебе, Господи! Воскресла! – воскликнула пожилая женщина-врач.

– Очнулась! Надо же! Это чудо! Она была мертва четыре минуты. Никогда ничего подобного не видел, – заметил молодой мужчина в очках с толстыми стеклами.

Маха постаралась встать, но ослабевшее тело ее не слушалось.

– Лежи спокойно, а то тебя придется привязать к койке. Что ты хотела доказать своим глупым поступком?! – спросила пожилая врач.

– Я… я не знаю. Я подумала о маме и мне стало очень грустно, – хриплым голосом ответила Маха. – Что у меня с голосом? Горло болит ужасно.

– Это из-за трубки. Тебе промыли желудок. Если бы мы этого не сделали, ты бы сейчас вообще не разговаривала с нами, – строго сказал молодой доктор.

– Спасибо! – прошептала Маха, попытавшись выдавить из себя улыбку.

– Тебя рано собрались выписать из клиники. Думаю, тебе нужно на некоторое время здесь задержаться, – сказала пожилая врач.

Маха ничего не ответила. Она отчетливо слышала мысли врачей, как будто они громко говорили, но это были лишь беззвучные мысли.

– Чокнутая малолетка, – подумал кивавший в знак согласия с коллегой молодой врач. – Если бы не она, я бы сейчас лежал в постели с моей Аней, а не торчал в этой трижды проклятой дурке.

Маха видела, как он мечтает заняться с Аней любовью, как целует и ласкает фигуристую блондинку. Ей стало неловко от того, что она подсматривает интимные мысли-образы этого человека. Маха переключила свое внимание на врачиху с морщинистым лбом и умными серыми глазами.

– Бедная девочка! В ее семье произошло столько трагедий. От такого и взрослый человек не сразу оправится, а подростку еще тяжелее. Справится ли она со всем этим? – с жалостью подумала пожилая женщина.

– Я справлюсь, – ответила на ее беспокойство Маха.

Женщина вопросительно на нее посмотрела и мягко произнесла: