Воскресшая из сна

Слышавшая все из своей запертой комнаты Маха поняла, почувствовала, что там, на кухне, происходит нечто ужасное. Крики сменились сумасшедшим смехом. Потом послышался какой-то шум. Это на пол упало окровавленное тело ее отца. Лена, вся забрызганная кровью Степана, окончательно обезумела. Она бегала по дому и хохотала. Маха сидела неподвижно заледенев от ужаса, боясь шевельнуться и выдать свое присутствие на этом свете. По логике вещей, она уже должна была умереть. Маха слышала, как скрипнула дверь в ванную комнату. Это Лена пошла в душ, чтобы смыть с себя следы преступления. Дверь ванной снова скрипнула и Маха затрепетала, услышав шаги Лены за своей дверью. Несколько минут было абсолютно тихо. Это Лена прислушивалась к тому, что происходит за дверью. Она повернула ручку двери, но та оказалась заперта изнутри. Раздраженно пнув дверь ногой, она ушла в свою комнату, что-то невнятное бормоча себе под нос. Маха услышала, как Лена совершенно спокойным голосом вызывает такси. Минут через пятнадцать такси подъехало к дому и Лена при полном параде, хорошо одетая и накрашенная, села в машину.

– Куда это она собралась? – озадаченно смотрела Маха на садящуюся в такси Лену.

Такси с ее «убийцей» уехало и Маха рискнула спуститься вниз. Она не смогла сдержать дикий крик, увидев Степана в луже крови посреди кухни. Ирония судьбы заключалась в том, что на этом же месте менее двух лет назад в состоянии гипнотического транса Виктор зарезал ее мать. Маха бросилась к отцу. Он еще был жив. Она вытащила из его кармана телефон и позвонила в скорую и полицию. Степана забрали в реанимацию. Шестнадцать ножевых ранений, но он все еще был жив. В это трудно было поверить. Врачи пока ничего определенного сказать не могли.

Полиции заплаканная перепуганная Маха сказала, что ее папа и его жена часто ругались. За завтраком они снова скандалили и она, чтобы не слышать их крики, пошла к себе в комнату и слушала музыку в наушниках.

– Что за дом такой? То женщину зарезал обезумевший муж, теперь свихнувшаяся жена решила прикончить муженька. Просто какой-то проклятый дом из ужастика. Хуже, чем в «Паранормальном явлении», – цинично пошутил полицейский.

– Еще бы! Шестнадцать раз пырнуть ножом благоверного! Так могут только женщины, – заметил другой полицейский. – Темпераментная дамочка!

– А где эта Лена Геннадьевна Махова? Скрылась с места преступления, значит, объявляем в розыск, – сказал первый полицейский.

– Можно я скажу? – робко спросила Маха. – Думаю, она поехала к Насте в больницу. Я назову адрес.

– А кто такая Настя? – поинтересовался первый, старший по званию полицейский.

– Дочь тети Лены, – ответила дрожащая Маха. – Она разбилась на мотоцикле, вот тетя Лена и сошла с ума от горя. Ах, бедный папа! Надеюсь, он выживет.

Полицейские поехали в больницу. По пути старший полицейский, который в свое время выезжал на убийство Нины, заметил:

– Да… Бедная девочка. То отчим прирезал мать, теперь мачеха захотела убить отца.

– Что-то я не помню эту девчонку. Когда убили мать, ее не было в городе? – спросил младший по званию полицейский.

– Девочка лечилась в клинике от наркозависимости, – ответил старший полицейский.

– Ну и семейка! – рассмеялся старший по званию полицейский.

Когда полиция подъехала к больнице, там уже были их московские коллеги. Оказалось, что какая-то женщина, обезумев, убила свою дочь инвалида, а затем покончила с собой. Сухо описанное в полицейских протоколах и отчетах двойное убийство являлось душераздирающей драмой для ее непосредственных участников. Лена, будучи уверенной, что она отравила Маху и зарезала Степана, прямиком направилась к Насте в больницу. Лена решилась разом положить конец всему и всем.

– Скоро придет конец твоим мучениям, моя золотая, – сказала она, поцеловав по-прежнему прекрасные ручки свое доченьки.

В ответ Настя что-то промычала. Лена не смогла сдержать слезы, хотя поклялась себе не поддаваться слабости. Настя с бессмысленным выражением лица смотрела на мать, когда та делала ей смертельную инъекцию и заснула мертвым сном, так ничего и не поняв. Последним действующим лицом разыгравшейся драмы была сама Лена. О себе она тоже не забыла, сделав такой же укол, как и Насте. Лена легла на койку рядом с телом любимой дочери, и навеки закрыла глаза, продолжая крепко держать Настю за руку. Без Насти ее жизнь потеряла смысл. Без любимой дочери ей не нужен был ни этот проклятый дом, ни муж, ни Москва. Все потеряло смысл. Без Насти никто не заслуживает права жить, особенно эта наглая рыжая тварь, дочь Степана, Маха. Такого рода мысли вертелись в больной голове Лены и это стали ее последние мысли.

XII