Воскресшая из сна

– Маха, я не хочу, чтобы ты всю жизнь мучилась, тянула одна все хлопоты и заботу о ребенке с унизительным ярлыком матери-одиночки. Как бы ты ни любила Виталика, он не принадлежит тебе. Он не принадлежит никому, кроме моря. И по-другому не будет. Ты это понимаешь? – спросил Степан, положив руку на голову тихо плачущей Махи.

Маха снова кивнула, заплакав еще сильнее.

– Я не против внуков, но я хочу, чтобы ты была счастлива, понимаешь? Присмотрись к Фиме. Парень без ума от тебя. Выходи за него. Он станет отличным отцом твоему ребенку, – продолжил мысль Степан. – Фима не дурак. Скажи ему правду, что влюбилась, но все прошло. Поверь мне, если он тебя любит, он примет тебя и с чужим ребенком, а если нет, так ему и на собственных детей будет наплевать. Уж я-то это знаю…

На сей раз, Маха послушалась Степана. Она честно рассказала все Фиме, утаив только одну маленькую деталь, что она по-прежнему до умопомрачения любит своего ветреного морячка и за одну ночь с ним готова жизнь отдать. Как и говорил Степан, Фима, полюбив Маху, не стал отказываться от нее даже в такой непростой ситуации.

– Ты же родишь мне сына? – спросил Фима, целуя плачущую Маху.

– Я постараюсь, – мило улыбнулась она, вложив свою подрагивающую от волнения ручку в сильную горячую руку Фимы.

Маха вышла замуж за Фиму. Показное шоу в лучших еврейских традициях, именуемое свадьбой, полный зал незнакомых людей и уйма подарков, в том числе, двухнедельная поездка в Доминикану. Круто! Особенно впечатлила подаренная родителями Фимы квартира в Новой Москве на девятнадцатом этаже небоскреба. Маха теперь стала Марией Голдштейн, супругой молодого, подающего большие надежды офтальмолога. Ефим, как и его отец, работал в престижной частной клинике. Степан был рад, что Маха одумалась и заключила удачную сделку, именуемую браком. Она жила в достатке, муж ее обожал, а когда родилась Нина, носился с ней, как с маленькой принцессой. Его родителей немного удивило, что девочка совершенно не похожа ни на их сына, ни на Маху. Малышка шокировала еврейскую родню своей кукольной внешностью с белокурыми кудряшками и круглыми черными глазками в обрамлении черных ресниц и бровей.

Махе снова стало не до учебы, хотя бросать колледж она не собиралась. Маха жила в просторной московской квартире Фимы, но часто приезжала к отцу в их загородный дом. Степан с Кешей остались в доме одни и им волей-неволей, пришлось научиться ладить друг с другом.

Даша вернулась к себе домой. У ее мамы, несмотря на все усилия, не сложилось с ее молодым мужем. Теперь Даша жила с матерью и сестрой-малюткой, помогая матери заботиться о ребенке. Она, конечно же, была частой гостьей как в городской квартире Махи, так и в ее загородном доме. Даша расцвела еще больше. У Махи в ушах жужжало от бесконечных откровений Дашки о ее первой любви с Женей. Она кружилась и, казалось, летала по воздуху от любви, как роскошная бабочка, вызывая у Махи умильную улыбку.

Годы пролетали незаметно. Маха окончила медицинский колледж поступила в медуниверситет на отделение психиатрии. Фима ее всегда поддерживал и даже помогал в учебе, делая за нее некоторые курсовые работы и рефераты. Нина росла, радуя всех красотой и кукольным обаянием. Кеша мечтал связать свою жизнь с армией, но еще не принял окончательное решение.

Эти выходные Маха проводила у отца. Вместе с маленькой Ниной она приехала в загородный дом, рассчитывая задержаться там дней на пять, не меньше. Фима уехал в Лондон на научную конференцию, а Маха, чтобы не скучать в знойной июльской Москве, решила провести это время на природе вместе с отцом. Кеша с семьей друга поехал в Крым.

Жанна, новая подруга Степана, старалась не навязывать свое присутствие, особенно когда приезжала Маха. Она почему-то боялась ее скептического насмешливого взгляда. Для нее стало большим разочарованием узнать, что этот чудесный дом принадлежит дочери Степана, а он владеет лишь скромной трешкой во Владивостоке. Когда Степан рассказал Махе, как изменилось лицо его возлюбленной при этом безнадежно печальном известии, Маха хохотала до боли в животе.

– Папа, что такого сверх-особенного в этом доме, что он всех притягивает магнитом? Некоторые убить готовы за возможность жить здесь, – усмехнулась она, вспомнив Лену с Настей. – Надеюсь, новой мачехой ты меня не наградишь?

– Боже сохрани! – воскликнул Степан. – Я и так, как швейцарский сыр. Еще шестнадцать дырок я точно не вынесу. Хм… Жанна женщина простая, не требовательная. Она следит за порядком в доме, готовит, стирает, ухаживает за садом, ну и еще кое-какие услуги оказывает… Твой отец не такой уж старик, знаешь ли! Мне ведь еще даже полтинника нет!

– Я рада за тебя, папа! Конечно, я все понимаю, тебе нужна женщина, но, по-моему, Жанна слишком примитивная. Домработница, ублажающая хозяина… В этом есть что-то смехотворно-порочное из старых французских романов, – рассмеялась Маха, сидя перед камином с бокалом белого вина в руке. – А, впрочем, твоя жизнь. Тебе и решать, с кем спать. Ха-ха-ха!