Воскресший для мщения

Подъехав к его воротам, он открыл изготовленным ключом калитку и вошел внутрь. Поглядел на часы — половина седьмого, самый сладкий сон для Лычкина и его телохранителя. Разумеется, получиться могло по-всякому, на голове у Алексея была камуфляжная черная шапочка с прорезями для глаз и рта, а в кармане лежал ПМ с глушителем, презентованный ему Бароном. Барон предлагал ему людей для помощи, но Алексей оказался, он не хотел быть всем обязанным Барону, и главное дело должен был осуществить он один. А помогал ему, кроме Нины и Германова, опытный электрик Иванов, в прошлом афганец, служивший в части, командуемой Кондратьевым, отключивший во всем поселке в нужный момент электричество. Он же сделал слепок с замков калитки и гаража Лычкина, проникнув под видом ханыги, ищущего работу, на участок Михаила, и втершись в доверие к его телохранителю Гене. Адреса же квартиры и дачи Лычкина, а также его казино, дал Алексею Барон.

Алексей вовсе не был уверен, что все это пройдет гладко, он был готов ко всему. Знал только одно — ни Гнедой, ни Лычкин жить не должны. И жить они не будут…

Михаила можно было просто элементарно застрелить около его бунгала, но Алексей посчитал такую месть слишком примитивной. Не хотелось, разумеется, и легкой смерти для Гнедого, но… выбирать не приходилось, экспериментировать с таким коварным и постоянно находящимся под охраной человеком, было чревато… Так что опасный кровавый шакал был просто уничтожен и сгорел в своей собственной машине. Алексею так и не пришлось никогда увидеть его живым… Но Михаил, человек, хорошо знакомый, пользующийся его доверием, настоящий иуда, должен быть наказан изощренно… И ненависть к нему прибавляла сил и хитрости Кондратьеву…

Он проник в гараж Лычкина, где стояла стального цвета «Вольво» — 940, марка, которую Михаил очень любил, открыл багажник и положил туда труп Гнедого. Затем аккуратно закрыл и гараж, и ворота, сел в свою машину и отъехал от дачи Михаила на безопасное расстояние. Облюбовал себе место, с которого хорошо просматривались ворота, закурил и стал ждать дальнейшего развития событий…

Ждать на сей раз пришлось долго, и Алексей порой даже начинал засыпать… И вот, в самом начале двенадцатого ворота открылись, и машина выехала… Алексей держал в руках мобильный телефон, в том случае, если бы Лычкин открыл багажник и обнаружил бы там нечто интересное, он бы немедленно сообщил, кому следует. В половине двенадцатого закамуфлированный электрик Иванов должен был наведаться на дачу к Лычкину и разведать, что там происходит. Иванов был также снабжен телефоном и ждал звонка Алексея.

— Виктор, — сказал в трубку Алексей. — Они выехали, приходить не надо… Я за ними…

«Вольво» выехала на трассу, за ней выехала и машина Кондратьева. Алексей набрал номер ГИБДД и сообщил, что в автомашине «Вольво», следующей в Москву, в багажнике находится труп мужчины. Он стал невольным свидетелем того, как этот труп погружали в багажник. Не отвечая на вопросы милиционера, Алексей отключил телефон.

В это время погода резко, как это часто бывает в мае, испортилась, сгустились тучи и пошел проливной дождь.

«Вольво» — 940 на огромной скорости мчалась по узкому Рублево-Успенскому шоссе в сторону Москвы. Алексей сбавил скорость, не считая нужным преследовать лимузин. Все, что нужно, он уже сделал. Сейчас машину Лычкина остановят, и никуда он не денется… Он попадет за решетку, а уж там о нем позаботятся. Теперь он лишился своего влиятельного покровителя и стал тем, кем был до знакомства с ним — никем и ничем…

… — Ливень, Гена, — пробасил, сидевший рядом с водителем Лычкин. — Куда ты так гонишь, на пожар, что ли? Выпили вчера, как-никак… Сбавь газ…

— Привычка, Михаил Гаврилыч, — взглянул на него, улыбаясь, шофер Гена. — Не беспокойтесь, считай, пятнадцать лет за рулем… — Но не успел он произнести эти слова, как машину занесло вправо, и она задней частью ударилась в дорожный указатель, как раз регламентирующий скорость на этом участке дороги…

— Пятнадцать лет, мать твою, — закричал Лычкин. — Привычка, говоришь? Платить будешь из своего кармана, неумеха, придурок…

Гена не нашел, что ответить. Он затормозил и вылез из машины. Вышел и Михаил, кутаясь в шикарную куртку от проливного дождя.

— Да…, — позеленел от досады Гена, увидев на багажнике ощутимую вмятину, окрашенную ядовитым синим цветом, так хорошо заметным на белоснежном металле новенькой машины.

— Заплатишь из своего кармана, засранец, — кусая от злости губы, процедил Михаил. — А что с тобой дальше делать, разберемся по ходу пьесы… Я лично полагаю, что твое дальнейшее пребывание на этой почетной и хорошо оплачиваемой должности нецелесообразно, — Он сам того не желая, подражал и голосом и манерой говорить тому, кто лежал, недвижимый и обугленный, скрытый от взоров дверцей багажника в полуметре от них…

— Неправ, Михаил Гаврилыч, неправ, — басил смущенный Гена. — Но ничего страшного не произошло, я знаю, тут неподалеку есть сервис, там такие умельцы работают… Сделают, и недорого. Так сделают, что никакая экспертиза не установит, была вмятина или нет… Поехали…