Воскресший для мщения

Когда они уже садились в машину, Гарик Бирман, высокий, худощавый юноша, недавно работающий на складе, отозвал Кондратьева в сторону.

— Алексей Николаевич, — шепнул он. — Это только между нами… Это только мои подозрения, ни на чем не основанные, просто мне показалось…

— Да говори быстрее, что показалось? — напрягся Алексей.

— Мне показалось, что Лычкин… и этот самый Пирогов, получавший товар… Показалось, что они как-то странно переглянулись… И Михаил сразу же после них уехал. Так торопливо…

— Поехали, Леха, поехали! — крикнул из «Ауди» Фролов. — Честное слово, времени нет! Тут вопрос жизни и смерти, сам понимаешь! Потом обговорите все производственные вопросы!

— Переглянулись, говоришь? — переспросил Алексей. — Ну и что с того?

— Ну в их взглядах было что-то не то, этот Пирогов так внимательно поглядел на Лычкина, а тот отвел взгляд, как будто ему было не по себе… А у Пирогова было такое веселое настроение… Глазенки так и блестели огоньком… Я уже потом все это стал припоминать … А теперь вспомнил отчетливо…

— Ну, настроение этого так называемого Пирогова объяснить легко… А Лычкин? Да при чем тут Лычкин? Ладно, иди, Гарик, разберемся! — махнул рукой Алексей и пошел к машине.

«При чем тут Лычкин?» — подумал он. — «Нормальный парень, грамотный, толковый. Отругал я его тогда за прогул, ну и что? Выпил, с кем не бывает, дело молодое… А сколько он пользы принес фирме, не счесть… Таких выгодных покупателей находил… Мнительный какой-то этот Гарик Бирман.»

Сел в машину и тут же забыл об этом разговоре…

…Расцеловавшись с женой и наигравшись с маленькой Маринкой, Фролов засел за телефон, препоручив пригорюнившегося друга жене. А через полчаса приковылял на кухню, где пил уже пятую чашку кофе Алексей.

— Поговорил я кое-с кем, — сообщил он, когда Настя вышла с кухни и плотно закрыла за собой дверь. — Тоже не лыком шиты. Приходил к тебе некто Большой, качок из банды Живоглота. Сибиряки, похоже, обратились за помощью к браткам, вместо того, чтобы пойти законным путем. Так вот теперь дела делаются… Мне обещали переговорить с одним авторитетом. Есть такой, интеллектуал, говорят, Шервуд Евгений Петрович, по прозвищу Гнедой. Он обещал разобраться, Живоглот этот ему подчиняется… Пока обещали покой и тишину. А завтра-послезавтра нам дадут знать, чем эти переговоры закончились… А пока, Леха, давай коньячку выпьем, а то на тебе лица нет, жалко смотреть… Боюсь, что крыша поедет. Давай… — Он достал из шкафчика бутылку «Арарата». — Где наша не пропадала, а за битого двух небитых дают! Вспомни Афган, вспомни пули, снаряды, рукопашные, ребят наших, там навсегда оставшихся, разве нам там легче было?

— Легче, — еле слышно пробормотал Алексей и залпом выпил рюмку.

8.

— Воистину, прав был великий кормчий, когда изрек, что кадры решают все, — тяжело вздохнул Евгений Петрович Шервуд, сделав глоток виски с содовой. — Только где из взять, кадры-то, а, Живоглот? — поглядел он тяжелым взглядом на оторопевшего собеседника. Мощная рука Живоглота так и осталась висеть в воздухе с полной рюмкой ледяной водки. Он знал, что взгляд этот ничего хорошего не предвещает. Лютый характер Гнедого был известен браткам. Недовольный работой пахан мог запросто замочить любого неудачника, в том числе и его самого. Живоглот понимал, что жизнь его не будет стоить ни ломаного гроша, если Гнедой изволит разгневаться на него.

— Ты пей, пей водочку-то, Николай Андреевич, — милостиво разрешил Гнедой. — Просветляет мозги, между прочим… Пей, говорю, — вдруг прошипел он, и Живоглот залпом выпил рюмку. — Просветляет мозги таким бакланам, как ты! — крикнул он и вскочил с места. Сунул руку в карман и вытащил оттуда маленький изящный «Вальтер». Направил дуло в голову собеседника. — Но вот эта штука просветляет мозги гораздо эффективнее.

Живоглот похолодел. Сейчас он выстрелит, потом его вывезут, куда надо, расчленят и закопают. И все, и никто его даже не станет искать. Вот чего стоит вся его жизнь, весь его мнимый авторитет, уважение братков…

— Ну, видишь, — улыбнулся Гнедой и положил «Вальтер» обратно в карман халата. — Сразу просветлели мозги, ты сразу понял, кем ты таким на этой грешной земле имеешь удовольствие быть. А теперь докладывай обстоятельно, как ты дошел до жизни такой…

— Я же уже все рассказал, — пролепетал Живоглот.

— Ты рассказал суть дела, а теперь доложи, как в твою башку пришло в голову послать на такое важное дело этого придурка Большого. Да после того, как он хотел устроить фейерверк в не столь уж диком подмосковном лесу. Ты что, полагаешь, что в нашем деле нужны только пудовые бицепсы, да татуированные клешни? Кто он вообще такой, этот Большой, на какой помойке ты его откопал?

— Я же говорил, он бывший спортсмен, борец-тяжеловес, имеет три ходки…