Воскресший для мщения

— Да что здесь такое происходит? Черт знает что творится! Гостей принять не умеют, — ругался он. — Пшел отсюда, кыш! — пнул он ногой Джульбарса и обиженный пес, заскулив убрался восвояси. — Да что такое? Ни простыни, ни одеяла… Вот и надейся на них. Никакой галантности, ни малейшего понятия о гостеприимстве. Я всегда говорил, что у нас совершенно дикий народ, и не в моих силах его чему-нибудь научить. Извини, Мишель, — развел руками он. — Кстати, у тебя завтра важный день. Наконец-то открывается наше казино. И ты завтра же приступаешь к работе. Как тебя, я забыл? — сурово глядя на Лолиту, спросил он насмерть перепуганную девушку.

— Лолита, — пролепетала она.

— Вот что, драгоценная моя Лолита. Ты имеешь дело с управляющим новым шикарным казино в престижном районе Москвы, а не с кем-нибудь. И будь любезна обращаться с ним, как подобает его статусу. Это очень ученый и эрудированный человек, благородных кровей. Но что самое главное — это мой большой друг. А дружба для меня — это все… Может быть, лишь настоящая любовь выше дружбы… Как мало на свете настоящих друзей, — пригорюнился он. — Иных уж нет, а те далече… Ладно, — подвел итог он. — Сейчас вам принесут ваши вещи, собирайтесь и уезжайте. После такой ночи тебе, Мишель, надо как следует выспаться. Завтра для тебя начинается новая интересная жизнь.

Им принесли одежду, и они стали одеваться. Причем при одевании присутствовал сам Гнедой, буравя глазами Лолиту, надевавшую лифчик и натягивавшую чулки на свои длинные ноги. Глаза у него загорелись, он сделал было движение к ней, но потом махнул рукой и вышел из комнаты.

Одевшись, они молча вышли. Гнедого не было.

Ни завтрака, ни кофе им никто не предложил, телохранитель мрачно, как ни в чем не бывало, вывел их на мартовский воздух и довел до «девятки» Михаила.

Когда уже Михаил собирался тронуть машину с места, из особняка вышел в своем белом костюме Гнедой. Сделал рукой с многочисленными перстнями на пальцах властный жест, чтобы тот подождал уезжать.

Михаил вылез из машины и быстрым шагом подошел к крыльцу, на котором стоял Гнедой.

— Организуй наблюдение за Фроловым, — напомнил он. — В этом залог успеха. Все, езжай, и чтобы завтра был как огурчик. И вдруг закричал истошным голосом: — Юркеш!

Здоровенный телохранитель подбежал к нему.

— Почему не организовал достойный прием нашему гостю Мишелю? — уставившись на него, спросил Гнедой. — Я что, сам должен за всем следить?

Тот только нелепо улыбнулся и развел своими огромными руками, виноват, мол, не доглядел…

— Ведь гостеприимство — залог успеха, а, Юркеш? Ты согласен со мной, я надеюсь?

Тот кивнул в знак согласия своей огромной наголо бритой головой.

— Ты где находился вечером? Отвечай! Пьян ведь был, небось?

Юркеш снова развел ручищами, глупо улыбнулся и слегка кивнул.

— Ну вот, так и знал, — усмехнулся Гнедой. — Да, пьянство — это страшный бич нашего народа. Где их найти непьющих-то? — вздохнул он. — Только за дверь, а они уже сидят квасят…

Михаил тупо глядел в круглые глаза Гнедого и не мог произнести ни слова.

— С него будет спрошено по всей строгости. Я наложу на него штраф. Этого они боятся больше всего, — пообещал Михаилу Гнедой и сделал ему знак, чтобы он садился в машину и уезжал восвояси. Тот поплелся к машине. Сел в неё и тронул машину с места. Когда они выехали за пределы участка, Лолита истерически зарыдала от перенесенного унижения. Михаил дотронулся до её колена в черном чулке, желая как-то утешить её. Но она с лютой брезгливостью отдернула ногу в сторону.

— Останови машину, — приказала она.

Тот остановил. Они были уже почти у трассы.

Лолита вышла из машины и побрела в своих замшевых сапогах на высоченном каблуке к Рублево-Успенскому шоссе. Михаил сидел в машине и курил. Перед глазами стояло лицо заживо закопанной в землю Варвары.

… А тем временем Гнедой дружески хлопнул телохранителя по могучему плечу, сунул ему в карман кожаной куртки несколько смятых стодолларовых купюр и громогласно захохотал. А потом так же мгновенно перестал ржать и пошел завтракать. Там, в гостиной, его ждали белокурая Неля и верный Джульбарс. Ждали с нетерпением, потому что Неле Гнедой обещал сегодня сделать какой-то дорогой подарок. Джульбарс же просто элементарно хотел жрать.

Войдя в комнату, он взял со стола несколько кусков карбоната и швырнул их Джульбарсу.

— Жри, жри, ненасытная твоя душа. Эй вы, — крикнул он прислуге. — Дайте ему сырого мяса, что ли! Заслужил песик, заслужил, пусть пожрет…

Вошел Юркеш и увел пса из комнаты.

— Ну а теперь иди ко мне, моя русалочка, — проворковал Гнедой, разваливаясь в мягком кожаном кресле и Неля бросилась к нему на колени…

19.

… В конце марта Инну вызвал к себе Сергей Фролов и объявил ей, что она уволена. Она пыталась узнать, за что, но обычно многословный и приветливый Сергей не стал вдаваться в подробности. Видя слезы на её глазах, коротко произнес:

— Леха для меня как брат родной. И те, кто предают его, предают и меня.

Делать было нечего. Она осталась и без работы, и без любимого человека.

А за два дня до этого она потеряла и ребенка.