Воскресший для мщения

— Почему не произвел? — хрипло произнес он и закурил «беломорину». Проживает в городе Нижнем Новгороде, а по старому, в Горьком один паренек. Славик Дзюбин его фамилия. Ему недавно тридцать лет стукнуло.

— И фамилию твою носит? — удивился Алексей, зная, что фамилия Меченого Дзюбин, а звать его Степан.

— Мать дала ему мою фамилию, — усмехнулся Меченый. — Хоть женаты мы никогда не были. Больно уж у неё фамилия никудышная — не поверишь, Могила. Ну как тебе такая фамилия? Погоняло такое нарочно не придумаешь… Вот и дала мою фамилию. А то был бы Вячеслав Могила. А так — Вячеслав Степанович Дзюбин, — с гордостью произнес он. — А? Звучит?

— И чем он занимается в жизни? — спросил Алексей. Меченый внимательно поглядел на него.

— Наследную профессию не взял, потомственным вором не стал, это знаю точно. Мне бы быстро по нашему телеграфу сообщили. А чем он теперь занимается, понятия не имею. Раньше музыкантом был в ансамбле, в кабаках на гитаре играл, Зинка писала… Она-то померла недавно. От рака.

— Ты что, и не видел его никогда?

— Ни разу. С Зинкой переписывались иногда. Хоть мне-то писать трудно, Я-то то здесь, то там, адрес: не дом, и не улица, мой адрес — Советский Союз. Познакомились-то мы с ней в Горьком, когда в шестьдесят четвертом году на стрелке к ней чуваки приставали, трахнуть хотели вечером. Она на Сормовской фабрике работала, ей всего-то восемнадцать было. А я как раз в Горьком хату одну клевую взял и в кабаке с корешами гудел. Выхожу из кабака, кореша там остались гудеть, и гляжу — свара, она кричит, чуваки ржут, толкают её друг к другу, как мяч… Я крепок был, раскидал их руками и ногами, даже перышко из кармана не вытащил… А потом и кореша услышали, выскочили, но тех уж не догнать было… В мае дело было, погуляли до утра, на травке повалялись. Она вообще-то девка строгих правил, но тут с перепугу и отдалась мне. А в феврале Славик родился. А я тогда долгое время на воле гулял, не меньше полутора лет, везло капитально, хоть работы было невпроворот, бомбили хаты богатые, банки, ничем не гнушались… И не попадались долго… Вот я и жил тогда в Краснодаре, домик снимал, адрес собственный имел… Ох, как жил, от червонцев прикуривал, — глаза Меченого загорелись огнем приятных воспоминаний.

— А Зинку я не навещал, — продолжал он. — А что там делать-то? Она с родителями жила в халупе какой-то. Мать злющая, била её смертным боем, шалавой называла. Потом квартиру получили двухкомнатную, как раз перед рождением Славика, старую, правда, квартиру, в хрущебе на первом этаже, а все же не барак… А потом оба её родителя и преставились в одночасье. Помогать некому, я иногда помогал, бабки переводил, пока на свободе гулял, старался побольше, долго-то гулять не приходилось…

— А как узнал, что она умерла?

— Сын сообщил. Я пошел на почтамт, гляжу — почерк на письме незнакомый… Так-то вот… Ладно, хватит об этом. Ты спросил, я ответил… А Паленый скоро маляву от меня получит. Я знаю его — ты ему не нужен, кто-то из корешей его об услуге попросил. А вот кто — думаю, он мне сообщит… Не откажет старому кенту…

— Слушай, Меченый, — произнес Алексей, глядя в сторону. — А что ты решил мне помогать? Я ведь не из вашей братии. А Нырок этот, наоборот, из нее…

— Дело не в этом, — спокойно ответил Меченый. — Ты мужик, настоящий мужик, честный, прямой. Идешь вперед, как паровоз, и все… Жалко мне тебя, братан, хитрости в тебе ни на грамм. Какой из тебя бизнесмен, когда в этом деле главное — честным не быть, деньги больше людей любить? Да и люди добрые про тебя говорили. Алешка Красильников вскоре после суда над тобой в Матроску попал и мне все про тебя и порассказал. Мы с ним раньше знакомы, у него уже вторая судимость. А Алешка из ваших, из афганцев, срочную там отбывал. Какому-то жулику рожу начистил, и попал за решетку. Братан его старший оттуда вытащил. А знаешь, кто его братан?

— Знаю, слышал на суде. Авторитет Черный.

— Вот именно, Черный, — подтвердил Меченый. — Ты полагаешь, твое спокойствие здесь только из-за твоих боевых заслуг дается? Черный — человек влиятельный, крупный человек… Сейчас он в Лондоне, от цугундера там ховается… Его даже по телевизору передавали, нашел его какой-то корреспондент… А когда Алешка служил в Афганистане, командиром взвода у него был знаешь кто?

— Сергей? — догадался Алексей.

— Вы вообще-то переписываетесь с ним, или нет? — поразился Меченый. — Только на догадках одних и живешь. Он сам, похоже тебя за придурка держит, друг твой. Про Красильникова ты узнал только на суде, про то, что Фролов был у него командиром десантного батальона, ты не знаешь. Алешка демобилизовался ещё до того, как ты туда попал. А когда на вас наехали в феврале девяносто второго года, Сергей к нему и обратился. А тебе ни слова не сказал. Тем Петр Петрович и воспользовался. Знаешь, какое у твоего адвоката погоняло в нашем мире?

— Нет.