Воскресший гарнизон

Зомби произнес какие-то слова на языке, не знакомом ни лже-фюреру, ни Скорцени. Но обер-диверсант обратил внимание, что молвлены они были громко и внятно, словно слетали с уст вполне здорового человека.

— Что он там лопочет? — спросил Скорцени у стоявшего у изголовья пострадавшего мастера-норвежца.

— Он спросил: «Я все еще здесь?».

— Так огорчите его суровой и для всех нас жестокой правдой.

Мастер выполнил требование Скорцени, а еще через минуту услышали уже на германском:

— Отпустите меня наконец. Мне хочется туда, к предкам.

— Скажите ему, — молвил Скорцени мастеру, — что каждый, кому хочется сейчас к предкам, предатель.

— А что вы способны сделать предателю, кроме как отправить его к предкам? — уже явно слабеющим голосом произнес зомби.

— Только обычно отправки туда враги рейха ждут у нас в СД как величайшего снисхождения, дьявол меня расстреляй. Так что тебе, зомби, еще здорово повезло.

Но вряд ли зомби посчастливилось услышать это предсмертное «отпущение грехов от Скорцени». Издав какой-то странный стон вперемежку с яростным рычанием, он испустил дух и действительно упокоился.

— И все же вы хотите сказать, что запас жизненной прочности у зомби значительно больший, нежели у простого смертного? — ожил тем временем лжефюрер.

— Судя по всему, — невозмутимо подтвердил врач-эсэсовец, закрывая лицо мертвого серым брезентовым покрывалом.

— Чем это объясняется? Какая разница между человеком и зомби, который является таким же божьим созданием, как и человек.

Врач провел взглядом уплывающие в сумеречность штрека носилки, забросил себе в рот какую-то таблетку и только тогда ответил:

— Чтобы понять это, сначала следует объяснить себе, можем ли мы считать зомби полноценным «божьим созданием». Кто способен объяснить мне: является ли зомби созданием, сотворенным по заповедям Господа, или же перед нами существо, сотворенное по заповедям дьявола?

33

Вернувшись в свой кабинет, Софи на несколько минут впала в чувственную прострацию, но затем встрепенулась и тотчас же позвонила Ведлингу. Она помнила, что большую часть своего служебного времени полковник предпочитал теперь проводить в доме симпатичной сорокалетней полушведки-полугерманки Инги. Еще до войны Инга каким-то образом оказалась в этом городке и теперь представляла здесь международный Красный Крест, непонятно чем занимающийся в разгар этой вселенской бойни.

— Нам с вами нужно каким-то образом связаться со штурмбан-фюрером Штубером, который, как оказалось, служит теперь...

— Я знаю, о каком Штубере идет речь, Софи, — прервал её полковник. — Правда, не знал, что он уже в чине штурмбанфюрера.

Ведлинг явно был навеселе, и Софи слышала, как из соседней комнаты доносилась томная мелодия какой-то пластинки.

Полковник обожал патефон, Софи убедилась в этом, когда, в отсутствие хозяйки, срочно вызванной в Шведт, провела с ним в постели две сумбурные, из тех, что не по любви, а по службе, ночи.

— Простите, а на какой он там должности, наш барон? — спросила она полковника.

— Заместитель коменданта и начальник службы безопасности.

— Дьявол меня расстреляй, как говорит в таких случаях Отто Скорцени. Вот уж этого я не ожидала. Но, по-моему, нам крупно повезло.

«Оказывается, этот старый развратник тоже знает Штубера! — мысленно изумилась Софи, как бы постепенно приходя в себя. — И ему даже известно, что тот служит на подземной базе СС! Почему тебе ни разу не пришло в голову вспомнить о бароне?! При нем, при полковнике... вспомнить, вслух», — уточнила про себя обер-лейтенант, зная, что вспоминала-то она Штубера не раз. Но в основном по утрам, в сонной сексуальной неге.

В постели этот офицер действительно был великолепен. Возможно, по силе и выносливости он слегка уступал верзиле Горда-шу, но по изысканной нежности, по искусству любви, по аристократизму ухаживания... О, нет, никого из известных ей мужчин сравнить с ним Софи не могла.

— И чем же мы сможем оправдать интерес ко столь секретному объекту, как «Регенвурмлагерь»? — ожил голос полковника.

— Под его опекой оказался художник и скульптор Орест Гор-даш, с репродукциями работ которого я вас знакомила.

— Ах, этот ваш иконописец... — сладостно икнул полковник и даже не извинился. — Как же, помню, помню, Софи.

В свое время Ведлинг тоже сотрудничал с абвером, курируя творческие организации и просто людей искусства. Именно благодаря ему, в коллекции Геринга появились десятки полотен известных и перспективных художников, а также множество прочих произведений искусства — старинных скульптур, золотых подсвечников, перстней и различных украшений. Стоит ли удивляться, что как только над абвером и его руководителем адмиралом Канарисом стали сгущаться тучи, Геринг тотчас же взял Ведлинга под свое крыло?

— Есть сведения, что в подземельях художник Орест — именем Гордаша она уже давно пользовалась как его творческим псевдонимом, — создал несколько уникальных икон, наподобие той, которая так понравилась рейхсмаршалу Герингу. Да к тому же сотворил до десятка скульптур. Вы же понимаете, что мы не можем упускать ни эти полотна, ни самого творца?