Восьмая горизонталь

— Ясно, — жуёт губы тесть. И видно, ничего ему не ясно.

— Папа, — надо мужчин на охрану определить. Не ровен час, незваные гости могут пожаловать.

— Правильно думаешь. Давай пистолет. В эту ночь я охраняю и людей подберу, — сурово сдвигает брови капитан первого ранга в отставке. — Но, сначала необходимо освежевать тушу и под дым повесить.

— Я тебе пойду, хрен старый, — возмущается тёща.

— Успокойся, — очень спокойно и твёрдо говорит тесть, и жена сразу сникает. Она знает его непреклонный характер.

— Пить хочу, умираю, — я облизываю пересохшие губы.

Ладушка берёт за руку:- Пойдём, любимый, к костру. Попьёшь, покушаешь.

— А, что там коптится?

— Рыбаки рыбки понатаскали. Конечно, на всю ораву мало. Просто здорово, сколько теперь мяса.

Присаживаюсь к уютному костру, меня окружает семья. Испил ледяной родниковой воды, принялся закусывать и расспрашиваю о событиях, произошедших за день.

— А к нам Мессия приходил. Спаситель рода человеческого, — неожиданно брякает Надюха.

— Кто? — чуть не давлюсь я.

— Мессия, рода человеческого, спаситель, — повторяет она, — Василий Христос!

— Кто? — я точно давлюсь. Жена бьёт кулаком по спине.

— Да, был тут такой, — говорит Лада, — утверждает, ниспослан самим Господом богом.

— Дела? Христос. Допустим, Христос- это звание, но Вася Христос- это круто! И, что он проповедовал.

— Заповеди, — гордо произносит Надюха.

— Да, ты, что! — Хлопаю по ляжкам. — Давай, процитируй, — прошу я. Она надувается от гордости.

— Первая заповедь такая: "Самый смертный грех- жадность человеческая. Поделись РАБ мой со мной и будет тебе прощение". Вторая: "Не бей меня РАБ мой, не то гореть тебе в Геенне огненной". Третья: "Почитай РАБ мой меня больше, чем родителей своих и снизойдёт тогда от меня на тебя благодать". Четвёртая…

— Послушай, Надежда, — перебиваю я её, — ты, что всерьёз думаешь, что он Мессия?

Она окидывает меня презрительным взглядом:- Человек без веры пропадёт. А, этот, такой ладненький, так на меня смотрел. Я ему все пирожки отдала.

— Игнат в морду не двинул?

— Не кощунствуй, он Мессия!

— Спасать тебя надо, Надежда.

— Василий Христос спасёт. Он всех своих рабов спасёт. Так он сказал, — торжественно закатывает она глаза.

Иришка и Стасик хихикают:- Вася Христос сожрал все пирожки, выпил полбутылки водки и под гитару спел такую пошлятину, что уши завернулись в трубочку.

— Вам не понять, — горестно возводит очи Надежда.

— А, где он сейчас? — давясь от смеха, спрашиваю я.

— Других пошёл спасать, на берегу много заблудших. У него и апостолы появились.

— Ну, да, пожрать на дармовщинку всегда найдутся, — соглашаюсь я, — с тобой всё ясно, Надежда, пусть Игнат с тобой разбирается. А, что ещё в мире интересного произошло?

— Коптильню запустили, это ты знаешь, — Егор придвинулся ко мне поближе, — бассейны для воды полностью доделали. Место для будущего дома подготовили. Новую площадку начали расчищать. К нам ещё несколько человек прибыло: женщина с сыном и дочерью, её муж ушёл на разведку. Люди, говорят, видели, его медведь загрыз. До сих пор она в шоке. И, парень с девушкой, вроде нормальные ребята. Вот и все новости. Да, вот ещё, дети на пляже дохлого монстра нашли, мы жилы срезали, может для тетивы лука подойдёт?

— Здорово, а я ломал голову, из чего же выдумать тетиву. Тис для луков мы принесли.

— Поэтому и говорю.

— Завтра луки делать будем, — радость наполняет сердце. Никак переходим на новый уровень. Пистолет не в счет, патроны закончатся, и его смело можно выбрасывать.

Тихий вечер окутывает нас, звёзды как жемчуг сияют на небе, Луна чуть показала себя из-за горизонта, цикады так знакомо цвыркают в ближайших кустах. Мирно потрескивает костёр. Внизу перекатывается волнами тёмное море, ночесветки вдали пытаются составить конкуренцию высокомерным звёздам. Всё это вызывает спокойствие и уверенность. Мы дома. Это наш мир. Мы его поймём и полюбим.

Олеся с Семёном подсели к костру. У девушки лицо не просохло от слёз, но взгляд не потухший, новый мир щадит своих новых детей, помогает справляться со стрессами. Я догадываюсь, кто-то из погибших парней, был ей больше, чем приятель. Семён бережно держит её за руки. Они сидят, молча, и слушают наши разговоры. Тесть подходит с кусками мяса, подвешивает над костром.

— Сердце и печень, охотникам, остальное, поделите между собой.

— Лучше малышне, — улыбаюсь я. — Им необходимо хорошо питаться.

— Конечно, я так и хотел сказать, — слегка смущается он. — Никита, оленёнок коптится, мы заступаем на пост, людей, по вахтам определил.

— Спасибо, Анатолий Борисович, — помощь тестя очень кстати, за этот день я буквально из сил выбился, а ещё нужно к Гене зайти, Катерина говорит, он спит, температуры нет и боли, вроде, не сильно тревожат. Но проведать необходимо. Посидев совсем недолго в окружении своей семьи я, заглядываю в палатку к раненому. С Геной сидит Катерина и их дети. Мужчина не спит, увидев меня, он даже пытается привстать.

— Лежи, — останавливаю его, — прыткий какой. Вижу, дело идёт на поправку. Боли сильные?