Восьмая Марта

В моей пустой квартире оказалось чисто, свежо и… по-новому. Изначально планировка делалась для Ирки, а я был счастлив тем, что мог потворствовать её желаниям. После Ирки я не возвращался сюда и думал, что никогда уже не смогу. Но мои друзья не позволили рубить с плеча и подарили мне возможность вернуться в мою, совершенно незнакомую, квартиру. Перепланировка и ремонт на высоте. Ай да пацаны — вот спасибо!

А вот скудная обстановка выглядит комично. Тут постарался Геныч — к бабке не ходи. Полспальни занимает громадный надувной матрас, застеленный свежим бельём с розовыми слониками и сердечками. На полу стоит маленький допотопный телевизор — не удивлюсь, если чёрно-белый.

Зато интерьер гостиной, совмещённой с кухней, поразил до хохота. Посреди пустой гостиной красуется деревянная некрашеная скамья и… всё. Однако кухонный остров реально крут, но и вложился я в него нехило. А на холодильник, похоже, перечисленных мной средств не хватило, поэтому у окна рычит низенькое грязно-белое чудовище под названием «Тамбов». О существовании подобных динозавров я даже не догадывался. Тем удивительнее то, что монстр работает, правда, судя по звукам, грозит взорваться.

Открывающей ручкой холодильнику служит железный рычаг, напоминающий стоп-кран. А в недрах древнего «Тамбова» хранятся такие запасы, о существовании которых современные жители Тамбова, да и любого другого города, даже не догадываются. Не представляю, что в хоть в чей-то стандартный рацион входят «столетние яйца», маринованный папоротник и вяленая жеребятина. Короче, стёб высшей категории. Хорошо хоть среди этого безобразия нашлась нормальная человеческая еда. Спасибо, Геныч!

Обследовав ультрасовременный санузел, я понял, что друзья лишили меня приличного холодильника в пользу душевой кабины. В ней я расположился с комфортом — присел, раскинув ноги, включил аудиосистему и едва не вырубился под тёплым тропическим душем.

*****

Тяжёлый рингтон вырвал меня из сна в полдень.

— Макс, братишка, добрые друзья так не поступают. Ты ещё долго собираешься шифроваться?

— Геныч, я сплю вообще-то. А ты как узнал, что я дома?

— Обижаешь, у меня повсюду глаза и уши.

Отчасти так оно и было. Вспомнилось, как год назад, когда я, окрылённый любовью придурок, примчался к своей… невесте. Геныч тогда проявил немыслимую реактивность и спас меня от убийства. А я ведь чуть не возненавидел его за то, что помешал мне. А сейчас благодарен. Благодарен за то, что вырубил меня тогда и не позволил сломать свою жизнь. Даже за то, что знал всё о моей Ирке и ничего не сказал — ждал моего приезда, чтобы я вдали от дома дров не наломал.

Иногда мне казалось, что друг знает меня лучше, чем я сам. Наверное, так и есть, ведь мы дружим с детского сада. И мамы наши дружат, но уже дистанционно.

— Даю тебе полчаса на сборы, — прорычал мне в ухо Геныч, — а если не поторопишься, я приеду и сам вытряхну тебя из объятий розовых слоников. Как они тебе, кстати?

— В отличие от тебя спать не мешали, — буркнул я. — Геныч, через полчаса — никак, я жрать хочу, как волчара, лёг на пустой желудок.

— Отлично, брат, шашлык уже источает умопомрачительный духан и народ для разврата собрался.

Литр голодной слюны едва не забрызгал розовые хоботки на подушке.

— С этого и надо было начинать, — я подорвался с места. Руки уже застёгивали джинсы, а взгляд метался в поисках дорожной сумки.

*****

— Здорово, каторжанин! Похоже, не баловали тебя суровые северные поварихи, — Геныч, растопырив свои гигантские ручищи, уже встречал меня у ворот своего дома.

— Ты бы лучше поберёг свои опасные объятия для девочек, — сдавленно прохрипел я в железных тисках друга.

— Да-а, немало нежных тёлочек в них полегло, — мимоходом заметил Геныч. — А ты давай, Максимушка, рассказывай, кто тебя плохо кормил и где твой третий подбородок?

— Придурок! — я отвесил затрещину бритому затылку друга, но тут же взяв в захват его мощную шею, тихо сказал: — Спасибо тебе, брат… за всё.

— Спасибо не булькает, — Геныч боднул меня в лоб.

— Не, булькать мы будем вечером, а сейчас я за своей малышкой.

— И что — даже чаю не попьёте?

— Веди, давай! Надеюсь, она жива?

— За кого ты меня принимаешь, сынок, машина — это святое! — Геныч размашистым шагом протопал к массивному гаражу. — Почти каждую неделю выгуливал твою ляльку. Прошу!

Моя «бэшечка» улыбалась мне во весь радиатор, сверкая чёрным лаком. Не было бы рядом Геныча, я бы весь капот облобызал.

— Так, потом поворкуете, пойдём, а то Жека там весь шашлык сожрёт.

Еле сорвался от пацанов и больше двух часов мотался по городу. В последний раз я так кайфовал за рулём только когда права получил. Водил я уже тогда неплохо и в свой первый официально разрешённый заезд сжёг бак бензина. Тогда у меня тоже была «бэха», но древняя старушка. Эту малышку я купил сразу после армии, перед знакомством с Иркой.