Восьмая нога бога

Люди, сверкая обнаженными мечами, облепили паука, точно муравьи гигантский труп. Суставы чудовищных лап оказались толстыми и твердыми, как корабельные мачты. Сухие человеческие тела сложили в груды и окружили обрубками паучьих ног. Потом из насосов полили все это горючей смесью. Коньяк, живица, ламповое масло, аквавита – любое горючее, которое удалось отыскать на складах Большой Гавани, шло в дело. И пролился дождь огненных стрел, и вокруг безногого чудища вспыхнули погребальные костры. Их дым пронзали яркие карнавальные вспышки улетающих духов, которых прикосновением жала освободила из паутины Пам-Пель. Так бесчисленные жертвы Большой-Гавани обрели избавление.

Останки А-Рака – малая планета брюха, адская машина клыков и глаз – уже не казались столь устрашающе огромными, и все же не верилось, что Пам-Пель поднимет все это в воздух. Но не успели мы его обкорнать, как она спикировала на поверженного врага, подхватила его под клыки задними ногами и потянула за собой наверх. Ее крылья затрепетали, загудели, как два серебряных рога, и обмякшая громадина паучьей туши начала медленно, но неуклонно подниматься над землей. Облако бессвязных, обрывочных мыслей сгустилось вокруг гигантского обрубка, и, пока он бормотал какую-то невнятицу и грезил наяву, Пам-Пель уволакивала его все выше и выше, и вот уже оба растаяли в безукоризненной синеве небес.

Тут ведьма, которая все это время оживленно совещалась с Пандагоном, его ближайшим помощником и Ниффтом, затребовала титаноплода в качестве трибуны, хотя зачем ей понадобилось это дополнительное возвышение, ума не приложу, ведь она и так была центром внимания всей площади, а ее голос и мертвого поднял бы из могилы.

– Внемлите, граждане! Другая беда грозит вам, суровая и неотвратимая, но на этот раз меня не будет с вами! Мужчины и женщины Большой Гавани, знайте, что о пришествии Пам-Пель стало известно за пределами вашей родины. Пираты и морские разбойники со всех концов света сбежались на запах добычи и теперь стаей голодных волков кружат в устье Хаага, дожидаясь, когда можно будет безнаказанно напасть на денежные подвалы Хагии! Не откладывайте в сторону мечей, не снимайте доспехов, не спешите распустить армию, в которую битва сплотила вас! Не ломайте строя! Садитесь на корабли! Бейте врага на суше и на море, и тогда, быть может, вам удастся предотвратить вторжение! Священники и ты, вор, – поднимайтесь сюда, пусть все вас увидят!.. Вот эти трое знают, что делать. Выполняйте их распоряжения беспрекословно, ибо от этого зависит ваша жизнь! Меня, как я уже сказала, с вами не будет. Ваш бывший бог направляется сейчас на гору Хорад на моей родной Стреге, куда великая ведьма Костогрыза и ее могучие сестры определили на жительство Пам-Пель и ее потомство и где сейчас меня ждут для триумфального завершения Подвига Имянаречения. Там мне, со всеми положенными церемониями, будет присвоен честно заработанный титул, и я войду в бессмертные Анналы Колдовства как Желтушница Истребительница А-Рака! – Тут она умолкла и вскинула руки, точно предупреждая приветственные крики толпы, хотя никто и не думал выражать восторги, настолько известие поразило всех. – Не надо благодарности! Истинное величие – само себе награда. Я счастлива, что мое свершение послужило вашему благу. Прощайте!

И ведьма исчезла. Какие магические силы пустила она в ход и где их взяла, не знаю. Не было времени подумать. Все заговорили разом, ужас перед вторжением глядел из каждой пары глаз. Священники отдавали приказы, не сходя со спины плода, и вскоре отряд находившихся под их командой наемников пополнился разношерстной толпой горожан-ополченцев. Тем, кто уцелел в сражении с пауками, воинская слава пришлась по вкусу, и, едва только известие о готовящейся контратаке облетело площадь, боевой пыл выжег весь страх в наших душах. Кровь у людей вскипела, и после всего, что выпало на их долю совсем недавно, столкновение с кучкой головорезов казалось им увеселительной прогулкой, забавой, а не военной вылазкой.

Нами – моей командой и мною – владели те же чувства, что и остальными,. Не знаю, где найти слова, чтобы описать ощущение лихорадочного восторга, охватившее людей, которые только что одолели великана. Все беды и ужасы мира не страшили нас более. День был летний, солнцестояние еще не миновало, и времени до наступления ночи оставалось предостаточно. После отупляюще долгого побоища на улицах города спуститься по реке или прогуляться по берегу, чтобы перерезать глотки кучке грабителей и бандитов, было чистым удовольствием!

Наши предводители разрабатывали стратегию нападения у всех на виду, бросая в толпу вопросы, когда им требовалось что-то узнать. Я заметила, что священники постоянно совещались с Ниффтом относительного чего-то, что, судя по их жестам, находилось внизу по течению реки.