Восьмая нога бога

И ведьма ткнула пальцем в треснувший, перевязанный веревкой гроб. У нас, наверное, рты открылись от удивления, ибо она тут же поспешила добавить:

– Тихо! Все по порядку. Меня зовут Желтушница Толстая, я урожденная бродячая ведьма со Стреги, рано осталась сиротой и всего в жизни добилась самостоятельно. Но мне уже недолго оставаться Желтушницей Толстой, ибо теперь я пустилась в предприятие – и разумеется, вы все вместе со мной, – которое называется Подвигом Имянаречения! Да – да! Вот до каких высот в избранной мною науке я поднялась своим трудом! И когда с этим будет покончено, я стану зваться новым, славным именем, которое выберу себе сама, и по заслугам: Желтушница Аракницидия! Или, может, так: Желтушница Молот Пауков, или вот так – я еще обдумываю: Желтушница Погибель А-Рака!

– Так ты хочешь сказать, – выдохнула я, – что наняла нас помочь в убийстве?..

– Именно так! – В темно-золотых глазах ведьмы полыхало безумие. – Мы зарежем и выпотрошим самого дедушку А-Рака! Вот в каком славном подвиге вам благодаря моей хитрости выпало на долю участвовать! Как, разве вы не слышали о строжайших ограничениях, которые орден Сестер налагает на всякую, кто претендует на собственный титул? Не знаете, сколь скудный запас магии и волшебства полагается всякой претендентке? Неужели вы все еще не поняли, почему я прибегаю к унизительным уловкам и ухищрениям, иду в обход и пользуюсь подручными средствами? И вы еще смеете скулить и жаловаться? Да вы должны лопаться от гордости, в ногах у меня валяться и благодарить за то, что я оказала вам такую честь! И уж по крайней мере не перебивать меня, пока я рассказываю вам, что да как!

По правде сказать, никому из нас не удалось еще и словечка вставить. Ведьма продолжала свое словоизвержение:

– И знайте, что я прошла дьявольски тяжелый путь, чтобы стать тем, чем я стала, но тяготы не пугали меня, я встречала их лицом к лицу! Ограничения, которым подвергаются все претендентки на Подвиг Имянаречения, суровы до жестокости, это всем известно. Сущие крохи колдовства – вот все, что нам позволено, а в остальном приходится полагаться на собственную изобретательность, находчивость и хитрость. За ценой я никогда не стояла. Чтобы раздобыть те деньги, которые я заплатила вам за службу, мне пришлось расстаться со своей красотой, – хотя и тут я умудрилась обставить все так, что старая скряга вынуждена была оставить мне мой чудный цвет лица! – Я так и не поняла, была ли то шутка или она говорила всерьез, однако мне кажется, что у нашей ведьмы, как и у большинства фанатиков, чувства юмора не было ни на грош, если не считать приступов безумного ликования, которые на нее иногда находили. – Я разработала свой план до последней мелочи, а их в нем тысячи, – неистовствовала она, – мой неутомимый разум исчислил все возможности, вплоть до последнего шага. Каждый тончайший намек, каждое зернышко беспокойства, посеянное в сознании противника, каждое безупречное, дорого доставшееся звено в этой цепи выковано мною и только мною, и каждое подтверждает мою правоту!

И до чего же меня бесит, что мой ученый руководитель в этом Подвиге, эта доцента Угрезадница со Стреги, – разумеется, я нисколько не хочу принизить ее академический статус, – эта чешуйчатая сука вечно пристает ко мне со своими придирками, норовит уколоть тем, что я все делаю не так, как положено, и вообще на каждом шагу вставляет мне палки в колеса! Ну почему гений всегда вынужден терпеть от воинствующей посредственности?! Но теперь-то я по крайней мере от нее свободна – теперь, когда дело дошло до самой сути, когда мне предстоит прыгнуть прямо в пасть врага, я наконец-то свободна! Так что, друзья мои, готовьтесь, дела у нас пойдут живее некуда!

Завороженные отчаянным бахвальством ведьмы, мы даже вздрогнули, когда она вдруг умолкла. Первой пришла в себя Мав. Задумчиво, точно и не ожидая ответа, она спросила:

– Если я не ошибаюсь, Желтушница, название храма Эндон Тиоз, куда мы должны доставить этот груз, звучит очень похоже на верхнеархаический, и тогда его можно перевести как «внутри бога»…

– А, так ты заметила? – улыбнулась оранжевоглазая Желтушница Толстая. «Нет, определенно, когда она выдает себя за хитрую тихоню, становится еще противнее, пусть бы лучше распиналась дальше», – невольно подумала я.

Но внимание Мав уже привлекло что-то новое.

– Вы слышали? – спросила она тихо. – И вот опять?

– Да. Незапертая дверь скрипит на ветру.

– Вот именно. Скрипит… а теперь ягненок заблеял, просит мамку… Здесь недалеко, сразу под горой, Кой-какая Деревушка. Странно, что стадо до сих пор не выгнали, солнце-то уж высоко.

– Кой-какая Деревушка и впрямь неподалеку, – загадочно промурлыкала ведьма, причем ликования в ее голосе заметно поубавилось, хотя глаза по-прежнему горели странным огнем. Что-то похожее на страх в голосе Мав заставило меня насторожиться.

– Честнейшая Желтушница, – начала я, даже не пытаясь скрыть насмешку, – так мы пойдем дальше или нет? Мав ничем тебе не обязана, но мне и моим людям она друг, и наш долг помочь ей узнать, что случилось там, впереди.